(эксклюзивное интервью для Иерусалимского Информационного Портала)
25 декабря 2008 в зале "Бейт Франкфурт Аудиториум" в Тель-Авиве выступал с сольной программой один из самых выдающихся блюзменов современности – Юрий Наумов.
Но Тель-Авив – это для отрыва, а для души, знамо, Иерусалим.
Столицу Наумов посетит обязательно. Для него это не просто туристический "маст", из которого рождается стандартный набор снимков, которые потом просмотрят друзья, радостно восклицая – "я тоже тут был!". Все-таки это – Маэстро. Он способен почувствовать душу Города, дойти до сути...
– Юрий, что Вы собираетесь посмотреть в Иерусалиме? Какие чувства вызывает у Вас этот город?
– Конечно, хотелось бы просто побродить по старым улочкам, даже бесцельно. Я не был там 15 лет. Но первые впечатления – сильные и причудливые. Иерусалим – то, каким он мне увиделся, это место, где Время не имеет значения. Ты сталкиваешься с какой-то непомерной шкалой... Как будто во всемирном часовом механизме ты узрел шестеренку, которая сдвигается раз в тысячелетие...
– Интересно... Теперь о насущном: почему так долго не было Вашего концерта в Израиле? И почему концерт пройдет именно сейчас?
– Как правило, я выступаю по приглашениям. И, как правило, приглашающей стороной являются не крупные концертные структуры, а отдельные мотивированные люди, берущие на себя организационные и прочие хлопоты с тем, чтобы моя музыка прозвучала с подмостков их города. Такой человек нашелся и в Израиле (Марк Игнатовский, создатель "Рок-Клуба" – прим. ред.), просто его организаторская активность пришлась на студенческие годы. Потом последовала служба в армии, работа, создание семьи... Иными словами, его ресурсы были направлены на решение насущных задач, а другого человека, настолько же врубного и мотивированного, за все эти годы так и не нашлось.
Мой нынешний визит в страну продиктован обстоятельствами личного характера. Когда временные контуры поездки обозначились, я проконтачил своего старого знакомого насчет идеи организовать концерт в рамках предстоящего визита, и он сказал, что готов "вспомнить молодость". Или – "тряхнуть стариной" (смеется).
– Какие впечатления у Вас остались от прошлого концерта в Израиле?
– Хорошие. Теплая публика. Умная.
– Какую программу Вы привозите в этот раз?
– Применительно к моим песням я не употребляю слово "программа". Меня оно почему-то тяготит – как какая-то привязка к текущему календарю. И в отношении моих любимых артистов – как живых, так и ушедших – это слово звучит нелепо и неуместно. Я понимаю его смысл лишь в качестве маркетингового трюка, но поскольку сам не играю в эти бирюльки, то – зачем?
Для меня из персональных творческих событий наиболее значимым был выход концертного DVD "Рок как будто блюз". Вполне вероятно, что я исполню несколько номеров из тех, что вошли в фильм. Но в принципе я буду строить концерт из композиций мне наиболее созвучных в данный момент. Лишь при таком подходе достигается максимальный уровень артистической отдачи.
– Есть ли у Вас композиция, которые зрители требуют сыграть, как БГ – "Под небом голубым"?
– Нет, такой композиции нет. Просто моя аудитория состоит в большинстве своем из, на редкость, вменяемых людей. Есть кредит доверия со стороны слушателей, и он лишь отчасти обусловлен репертуаром. В основе его – то, что я называю "вибрационным качеством посыла". Мои основные усилия направлены на поддержание и жизнеобеспечение этого качества на пристойном уровне. Когда слушатели содействуют этому – возникает магия.
– Ни один блюзмен мира, известный публике – кроме Вас – не играет на девятиструнной гитаре. Благодаря Вашей технике, вас называют "человек-оркестр" и "группой из одного человека, звучащей так, будто играют стразу три гитариста". Очевидно, что прилагательное, которое следует за Вами повсюду – "уникальный". Уникальный стиль игры, уникальная гитара, уникальное звучание. Как это получилось? И почему именно так?
– Бессознательно в этом направлении я экспериментировал лет с 17-ти, не придавая этому никакого значения, а осознанно и целенаправленно – с осени 1985 года, когда я расстался с барабанщиком, и мечта о рок-группе обрушилась.
Почему именно так? Потому что это я и мне так свойственно. :-)
– В 1990 году Вы решили отправиться за море, в Соединенные Штаты. Чего там добились? У кого учились?
– Я испытывал потребность в том, чтобы уехать. Душа того желала. Ни у кого не учился. Вопрос о том, чего добился, предполагает перечисление набора неких внешних параметров успеха. В этом смысле мне похвастаться особо нечем. Ну, стал приличнее играть, открыл для себя какие-то новые подходы в звукоизвлечении, записал и выпустил несколько работ и на планете нашлось несколько людей, которым они (работы) оказались созвучны. Пожалуй, все.
– Вы скучаете по 80-тым в Питере?
– Нет. Была эпоха, я был ее свидетелем и участником. В ней было немало хорошего и немало стрёмного, но так или иначе в моей жизни она случилась. Ряд связей с той поры удалось сохранить, части сформированных в ту пору принципов удалось придержаться – таким образом, она не является в моей жизни чем-то раз и навсегда законченным. В моей сегодняшней жизни ощущается элемент преемственности и видимо, поэтому не возникает "тоски по ушедшему". Оно трансформировалось, но не ушло.
– Как вы считаете: блюз будут слушать всегда или тяга к прекрасному вымрет прежде, чем человечество?
– Ну, во-первых, я не настаиваю на том, что блюз – непременно и всеобязательно прекрасен. Он разный – насмешливый, трагичный, грязный, чистый, высокий, низкий, с вызовом и без, с укором и без, с мольбой и без... Но, так или иначе – это музыка битых и трепанных жизнью людей, которые при этом не погибли и не сломались до конца. Конденсат некоего горького опыта. И в человечестве будут находится те, кому эта музыка и эти горькие повести нужны.
– О да! Большое Вам спасибо, и до скорой, надеюсь, встречи.
Постскриптум:
слушая "Жизнь как единственный день" я вдруг поняла кое-что: музыка Наумова религиозна, в том интимном, сокровенном смысле, который обычно теряется в наших спорах. Это – приватная религия, "personal Jesus". Место, куда я, заинтересовавшись его совершенным, нескучным одиночеством, захотела прийти, чтобы тоже это почувствовать if you know what I mean. Ладно. Заканчивать буду по-еврейски, вопросом, который задают практически все, кто слышал его музыку – "как, ну серьезно – как он ЭТО делает?!"
