[КАРЛЫЧ]

Соло на Майкрософте.

Павлов о себе: Павлов всегда врет. Даже когда Павлов говорит вам "Здравствуйте" - он врет.

Павлов об однокласснике Гусеве, который очень плохо видит и носит очки: Очки Гусева не достаточно хороши. Ему надо сделать такие очки, чтобы он собственными глазами мог увидеть, есть ли жизнь на Марсе.

Реклама виски Johnny Walker: на черном фоне белыми буквами цитата Авраама Линкольна: "Я двигаюсь медленно, но продолжаю идти вперед". Слоган: "Johnny Walker. Keep walking". Я Павлову: Это хорошая реклама - стильная и умная. Павлов: Да. Но не эффективная, потому что российские потребители этого продукта ее не поймут.

Мне принесли пиво в баре именно такой температуры, как я люблю: не теплое, но и не слишком холодное. Я говорю Павлову: Вот это пиво именно такое как надо! Павлов: смешанное но не взболтанное?

Мы решили выбраться на природу. Поехали к Павлову на дачу и напились. Было очень весело. Лыткин залез в детскую коляску и Елисеев спустил его в этой коляске с лестницы. Потом Елисеев бегал от Павлова по всей даче и закрывал перед ним двери на защелки. Павлов не оценил шутки и громко проникновенно просил: Ребята, откройте пожалуйста! Борис, будь добр, открой пожалуйста дверь! Я лежал на кровати, слушал мелодичные звуки велеречивого Ромы, доносящиеся из разных углов дома и очень хотел ему помочь, но почему-то не мог: Наконец он сам зашел в комнату, сказал чтобы мы собирались, что мы "едем на шестнадцать ноль одну" и упал. Позднее я вышел на кухню: Павлов вытирал пол, на обогревателе висели носки и Елисеев, немного правее на диване сидел Лыткин и чистил морковку. Лыткин снял кожицу и начал стругать морковь. Обстругав ее он последний раз сделал взмах ножом, попал себе по пальцу, очень удивился, что морковки у него в руках больше нет и полез в мешок за новой. Перед ним понемногу вырастала гора резаной морковки. Я сел рядом и дождался, когда Лыткин очистит очередную морковь. Тогда я резким движением выхватил морковку у него из рук и начал есть. Лыткин удивился, посмотрел на меня обиженно и достал новую.
Больше мы к Павлову на дачу не ездили.

Пьяного Павлова не пускают на школьную дискотеку. Он обижается: Ах так! Тогда я буду прямо здесь танцевать.
И он начинает лихо отплясывать в коридоре на глазах изумленного завуча.

Елисеев считал себя мастером по укрощению преподавателей. Историк выгнал его за дверь а Елисеев приоткрыл дверь и показывал учителю смачную факу своими красивыми длинными тонкими пальцами. Историк факи не видел, потому что стоял спиной, а мы видели. Было смешно. По коридору проходил завуч. Елисеев спешно пытался вытащить руку, но она застряла в двери. Завуч обратила на это внимание и поинтересовалась, почему Елисеев представлен на уроке только одной рукой. Историк в свою очередь повернулся к двери и по достоинству оценил дергающуюся факу Елисеева, пытающегося вытащить руку. Народ хихикал.

Литератора звали Геннадий Павлович. Мы любили вставлять между его инициалами частицу "на". Ему поручили провести замену в нашем классе. Он задал написать сочинение. Просматривая работы литератор заметил. Что по почерку можно определить характер человека. Он сказал: вот, например, у этого человека такой почерк, что можно сделать вывод о зарождающемся маразме. Интересно, кто так пишет. Ну-ка, ну-ка. Ага, Борис Голодец.
Весь класс хихикал. Не хихикал только один человек. Это был Борис Голодец.

Мы любили прикалываться над военруком. Его звали Иван Васильевич. Мы называли его зеленым и Василием Иванычем. Как-то раз мы играли на его уроке в карты на раздевание. Солодовников остался в одних трусах. Подскочил весь красный "зеленый" и дрожащими руками вывел Солодовникова из класса. В коридоре стоять в трусах было не интересно и Солодовников вернулся за одеждой. Зеленый смотрел на него сквозь запотевшие очки, смешно вибрирующие от дрожащих губ. Мы круче всех в школе прикалывались над военруком. Летом, после нашего окончания школы зеленый умер от сердечного приступа. Я, кстати не играл тогда в карты вместе со всеми. Я стеснялся своих длинных семейных трусов.

Павлов рассказал анекдот: Брежнева водят по музею истории революции. Брежнев рассматривает фотографии и живо интересуется теми, кто на них изображен. Генсеку поясняют: это мол Дзержинский, это Троцкий, это Калинин, это Крупская, а это ее муж. Уж его-то вы, конечно, знаете!? Брежнев: Ну кто же не знает старика Крупского!
Горбунов подходит к Павлову и тихо спрашивает: А кто такой старик Крупский?

Горбунов курит "Астор". Павлов стреляет у него сигарету и спрашивает: Саша, а ты знаешь, что "Астор" были любимыми сигаретами "Петра I"? Горбунов чует подвох: Нет, это вряд-ли. Сигареты уж больно плохие.

Елисееву 22 года. Он звонит Павлову и жалуется: Я один дома, а мне не оставили ничего поесть. Я пытаюсь сделать яичницу и уже разбил два яйца мимо сковородки.

Солодовников был передовым школьником: он ходил под окнами и собирал использованные презервативы, а позднее стал приносить в школу порножурналы. Однажды он пригрозил Ланглиб вступить с ней в половой контакт, на что получил незамедлительный и категоричный ответ: Это будет карандаш в стакане. Все знали о прямо-таки огромных возможностях графического средства выразительности Солодовникова, поэтому крепко задумались об объеме стакана.

Я сижу с приятельницей на парапете на дворцовой набережной. Лето. Жарко. Парапет достаточно теплый. Я говорю: какой горячий, однако, парапет! На нем прямо можно яичницу жарить. Девушка смотрит на меня с улыбкой и отвечает: Я могла бы пошутить по этому поводу, но не стану.

Я никогда не думал, что можно много часов говорить по телефону. Но восприятие, как известно, субъективно (извините за плеоназм). Мы разговариваем уже третий час. Оба устали. Темы закончились, но ни она ни я не хотим расстаться. Некоторое время я пытаюсь уловить ее дыхание в трубку, потом вспоминаю старый психологический тест: Скажи, какие три слова определяют сейчас твою жизнь? Она: Все те же:

Мы идем по улице. Она просит, чтобы я пошел по правую от нее сторону. Я интересуюсь: Зачем?
-Так я тебя лучше воспринимаю.
Я молча перешел и крепко задумался о загадочной женской психике.
Спустя два года из случайного разговора я узнал, что она стеснялась небольшого пореза, который был у нее на левой щеке...


Лене сделали операцию на голове. Лыткина собирался на ней женится и Павлов спросил: Когда?
-Когда у Лены волосы вырастут.

На свадьбе Лыткина Павлов сильно напился и предложил мне поехать к нему есть арбуз. Я понял, что арбуза у Павлова нет, но довез его до дома. Особенно увлекательно было помогать Павлову вспоминать код квартирной сигнализации.

Она спрашивает: ну что у тебя нового?
- Да ничего. Какие у меня могут быть новости!? Живу себе по-маленьку. Ничего интересного не происходит.
Девушка обижается: Неправда. Ты просто все интересное прячешь.
Она даже не сказала "Скрываешь"!


Она говорит о моей жизни: Ты настроен на негатив!

Еще одна женская реплика обо мне: Ты как матрешка. Кажется, что то что ты видишь - это все, а потом обнаруживаешь, что внутри еще что-то есть. И так далее. (По-моему это "что" слишком часто повторяется - матрешки же все одинаковые.)

Моя приятельница говорит: из всех видов спорта ты занимаешься только бабслеем!
Я интересуюсь: а как называется тот же вид спорта у женщин?
- Не знаю. Но вероятно тоже на "б".

Юдин очень тощий. Он только что вернулся из США и восторженно рассказывает про огромные тренажерные залы и еще более огромного культуриста: у него рука такая, как у меня нога.
Лыткин показывает Юдину палец: такая что-ли?

Меня выгоняют с урока по Химии. Я спокойно замечаю: На все воля божия. Народ хихикает. Учитель даже не знает, злиться или нет.

На Химии в результате смешивания реактивов получается жидкость темно-красного цвета. Я замечаю: Плохой томатный сок. Учитель злится и выгоняет меня из класса. Народ хихикает.

Когда Саша звонит мне и договаривается о встрече, я не спрашиваю, что мы будем делать. Я спрашиваю: где и во-сколько мы будем пить?

(Борис Голодец-kлавишник группы Animal ДжаZ. )

[METALHEART]

Письмо Пьера Безухова Наташе Ростовой. 1807 г. (Читать до конца;
Пунктуация и речевые особенности того времени сохранены)

Дорогая Наташа, в тот великолепный летний вечер,
когда я встретил вас на балу у императора,
я понял, что всю жизнь хотел иметь
жену, такую же прекрасную, как и вы. Я глядел на
вас весь вечер, не отрываясь ни на минуту,
всматривался в ваше малейшее движение, пытался заглянуть
в каждое, пусть самое маленькое, отверстие
вашей души. Я ни на секунду не отводил глаз от
вашего великолепного тела. Но увы, все мои усилия,
чтобы привлечь ваше внимание были безуспешны. Я думаю, что
будут лишь пустой тратой времени
все мольбы и обещания с моей стороны.
Ибо я знаю, что у меня слишком маленький
статус в империи. Достоен вас лишь королевского двора постоянный
член. Но все же хочу вас заверить, что
вы самое прекрасное существо на свете.
Я никогда, никогда не встречал такой у-
дивительной женщины, которая так много сделала для нашей
родины. И лишь ваша преогромнейшая
скромность скрывает это. Мой сердце разрывает
грудь, заставляет желать вас!

Наташа, я люблю вас!

Пьер Безухов
21.X.1807

Прочитали? Не правда ли романтично? Но что на самом деле было у Пьера на уме? Прочитайте письмо ещё раз через строчку начиная с первой строки.

_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[METALHEART]

Как ныне сбирается кореш Олег
Отмстить офигевшим друганам.
Их виллы и "мерсы" за буйный набег
Обрёк он ножам и наганам.
С братвою своей, от пивка окосев,
Он по полю едет на верном "мерсе".
Из тёмной тюряги навстречу ему
Идёт наподдатый кудесник,
Покорный винищу старик одному,
Ментов информатор и вестник,
В тюряге и зоне проведший весь век.
На пьяного старца наехал Олег.
"Сбазарь мне, в натуре, любимец ментов,
Чё будет с той тёлкой крутою
И скоро ли банду соседей-козлов
Я так, без базара, урою?
Гони мне всю правду, смотри не косей!
В награду уедешь на новом "мерсе"!"
"Братва не боится могучих козлов,
А драный твой "мерс" ей не нужен!
Иди-ка ты в жопу, дружок бакланов,
Я с авторитетами дружен!
Ментовка таится в засаде во мгле,
Но вижу твой жребий на бритом хайле.
Запомни, придурок, ты слово моё.
Кретину тюряга - отрада.
Ментами отмечено имя твоё,
Твой фас на столбах Ментограда,
Братва и ментовка идут за тобой,
Завидуют лохи судьбе столь крутой.
И авторитета суровый кастет
В часы затихающей стрелки,
И бомба, и нож, и крутой пистолет
В часы разбитной перестрелки,
Минуют тюряга и лагерь тебя,
Лохов раздражает такая судьба.
Твой "мерс" не боится преступных трудов,
И, чуя господские ноги,
То смирный стоит он на мушке ментов,
То мчится по мокрой дороге.
И бомба, и пуля ему ничего,
Но, кореш, помрёшь от "мерса" своего!"
Олег загрузился, и сразу хайло
Слегка затуманилось думой.
Заткнувшись, клешнёй опершись на седло,
С "мерса" вылезает угрюмый
И кореша-"бенца" дрожащей рукой
Он гладит, трепля по баранке крутой.
"Базара тут нету, в натуре, братан,
Нам больше по тёлкам не шляться.
Прощай, шестисотый ты мой хулиган,
Пришла нам пора расставаться.
А помнишь, как вместе мы жрали тунца?..
Придурки-бакланы, возьмите "бенца"!
Накройте его африканским чехлом,
В мой лучший гараж отведите,
Баранку покройте ему серебром
И щедро "Саstrоl'ом" поите".
Братки "мерседес" в гаражок отвели,
А корешу "опель" потом привезли.
С братвою нажрался Олег, как баклан,
Мозги из ушей вытекают.
Схвативши последний на шару стакан,
Братаны друг в друга кидают.
Братки вспоминают крутейшие дни,
Разборки, где лохов мочили они.
"А где "мерседес" мой???" - Олег промычал,
С трудом из салата вставая.
"Каким я бакланам другана отдал?
"Мерса" тута зырить желаю!!!!"
"Ты чё, кореш, сбрендил?!?! Твой "мерс" уж давно
С течением лет превратился в говно!!!"
Олег загрузился, забыв закусить,
И думает: "Хренов кудесник!
Поймать бы дедка и слегка накатить;
Плевать, что ментовский он вестник!!!
Хороший бы был у меня "мерседес"!"
Рыгнул пару раз и в свой "опель" залез.
Братки в свои тачки залезли, кряхтя,
И вскоре гараж замаячил.
Там "мерс", по дороге уже не летя,
Ржавеет, соляркою плача.
Рассыпались двери, изъедены ржой,
И спёрты колёса братвою чужой.
Олег на багажник ногой наступил
И всхлипнул: "Мой кореш любимый!
Тебя я, в натуре, совсем позабыл,
Гоняя на "опеле" мимо!!!
Не в лом ли ржаветь здесь тебе, молодцу?!?!?"
И пьяные слёзы текут по лицу.
Олег обниматься к другану полез,
Охваченный пьяным угаром,
Не слыша, как тихо скрипел "мерседес",
Как тикала бомба коварно.
Когда же братва догадалась спасать,
То нечего было уже собирать.
В печали братки самогон достают,
Грибочки и рыбка на вилке,
Блатные про кореша песни поют,
Зубами вскрывая бутылки.
Братки вспоминают крутейшие дни,
Разборки, где лохов мочили они.
_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[METALHEART]

Трусики и характер.

Я расстегнул её джинсы, и следующими на очереди оказались белоснежные трусики от DIM. Так я и думал, губа — не дура. Оно и правильно. С её походкой, осанкой и манерами (королевскими), ожидать меньшего было бы глупо. Аристократия, «белая кость», такое же бельё. Королевский выбор коронованных особ… К сожалению, мы расстались на следующее утро… Клеопатра, блин.

Голубой цвет привлекает предприимчивых женщин. Тех самых self-made-woman, которые ради карьеры готовы на все. Жалко её деловой костюм — мы его слегка помяли. Как обычно бывает: групповой бизнес-семинар плавно перетёк в консультацию тет-а-тет, а следующая консультация уже не имела ничего общего с бизнесом и касалась, в основном, тематики Кама-сутры.

«Не виноватая я, он сам пришел». Между прочим, героиня-поганка Светланы Светличной была в черном белье. Да, они такие. Черные танга — тяжёлое оружие роковых женщин. У которых ноги от ушей и походка от бедра. Но как они раздеваются… Некоторые «профессиональные» стриптизёрши могут за углом постоять. С такой в постели не то что заснуть, отдохнуть не удастся.

Эту тургеневскую барышню я завалил на сеновале под чтение эротических сказок Пушкина. Панталончики были желтые… Розу в зубы и вперёд. Сентиментальность и чувственность. Чувствовал себя последним рыцарем, пока не понял, что трахаемся мы в первый и последний раз. Понял — и стал чувствовать себя подлым рыцарем. Нет, с такими личная жизнь очень тяжела, муторна, возвышенна и поэтична. Сильнейшая эрогенная зона — абонемент в консерваторию… А раздевал я её на сеновале очень долго.

Женщины, которые любят красное белье, каждым своим поступком пытаются шокировать окружающих. В интимных отношениях они агрессивны и напористы, доказывая тем самым свою эксцентричность. И теперь на выдохе, хором, шепотом… три-четыре… «Это было великолепно». Произноситься утром, когда вас разбудят нежным поцелуем, принесут кофе и счёт.

Любопытен тип женщин, которым нравится белье в цветочек. В постели такие женщины очень изобретательны и импульсивны. Вполне возможно, что именно в таком белье бросилась под поезд Анна Каренина…

Где мои семейные, красные, с улыбающимися мобильниками… (Ага, и мои, с трахающимися розовыми слониками :))

И напоследок.

Ты конечно же чувак слышал кучу слов типа: мини, миди, макси, стринги, танги, тонги и прочие хуенги... и фсе это бля нах безобразие относица к женским трусикам итить! Так вот, чтобы разобраца что означает каждо это слово и заодно лицезреть как это выглядит, иди чувак вот по этой сцылке. Потом выебнешся перед своей новой подругой када будеш снимать с нее трусики, прикинь как она пропрецца от твоей эрегированости! ой... тоесть эрудированости :)

Виф бэст регардс,
Синий как Изалента.

взято из "Портала Правильных Чуваков", вот ссылка: http://volcov.narod.ru/ если хотите уссаться то зайдите на сей портал.....очень занимательно.

Пы.Сы.: на ентом же портале есть куча программ приколов для издевательств......

_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[ВЦ]

Почему-то Берроуз и Уэлш считаются классиками. Все эти буржуйские выебоны мы с негодованием отвергаем.




Баян Ширянов

Низший Пилотаж


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОДЕРЖИ ЗЕРКАЛО.

Никаких хохмочек! Никаких выебонов! Правда. Голая блядь правда! Сам видел! И поэтому право имею ее резать! На глушняк...
Да, я ширяюсь, шмыгаюсь, втираюсь, мажусь. Да, и зовут меня поэтому Шантор Червиц. А, может, и не поэтому, а из-за других причин, но причины эти по хую.
Может и узнаешь когда, а пока въезжай в расклад и расстановку сил. Я объявил войну винту. Как и многие. Мы воюем с ним так же, как алкоголики со своей вонючей водярой, путем уничтожения посредством собственного организма. Ничего нового в этом нет, поэтому мы решили легализовать наркотики. Но об этом тоже позже.
Итого, на пять рыл мы имеем пятнадцать кубов. Я поставил кубы первыми, ибо они важнее всего. Без них ничего не случается, потому что случиться не может принципиально. Второе это флет. Флет у нас однохатный, с сортиром, ванной, прихожей и винтоварней, которая в других флетах обзывается кухней. Но кухня - это не винтоварня. На кухне варят хавчик, чтоб его потом жрать, поддерживая силы. В винтоварне, наоборот, варят, как многие уже догадались из названия, винт, который жратвой не является, а действует ровно наоборот. Ты жрешь свой кусок булки с ковбасой, чтоб наполнить себя силой, которая складывается в жировые отложения, по которым можно производить раскопки твоей истории. Ты хаваешь винта, чтобы извлечь из себя свою силу. Понятно?
Ладно. Винта надо хавать. Чтобы его хавать нужны те, кто его хавает. Их пятеро. Я. Чо, нескромно, ставить себя первым? А по хую!.. Второй Семарь-Здрахарь. Яростный торчок. Третьим у нас будет Навотно Стоечко. Распиздяй, похуист и поебеньщик. Четвертым - Роза Майонеззз, родная шировая сеструха Зои Чумовоззз. До сих пор неизвестно, кто из них кого подсадил. Пятая, последняя, безымянная герла. Она приблудилась к нам во время поисков салюта и села на хвоста так прочно, что пообещала выебать всех мужиков, что не понравилось Розе Майонеззз, но ее послали на хуй, вместе с ее пиздожадностью.
Да, чуть не забыл, хозяином флета числится Навотно Стоечко. На флету имеется разъебанный диван без ножек, пара матрацев, ковер, на который все стравливают контроль, стол комнатный и стол кухонный, разные, несколько не то стульев, не то табуреток, мигрирующих в широких пределах, колдун, в просторечье холодильник, газовая плита. Все прочее не имеет значения и смысла перечислять.
Да, еще есть винт! Но об этом я сказал в самом начале. Итак, винт. Его надо ширнуть. И, желательно, в вену. А если не в вену, то под шкурой будет такой фуфляк!..
Короче, вмазаться хотят все. Но первым должен ублаготвориться Навотно Стоечко, как варщик, это основная причина, и как хозяин, на эту причину всем насрать, поэтому она причиной здесь являться не будет.
Без пизды можно сказать, что навотностоечковский организм проширян насквозь. На моей памяти он двигался в руки, ноги, пальцы и хуй. Если он когда-нибудь кинется, то, в натуре, в его винте крови не обнаружат, как не найдут и самих веняков.
Для активных боевых действий супротив винта без веняков не обойтись, а эти суки норовят или скипнуть, или затромбиться, или вообще, на хуй, исчезнуть. Не въезжают они в необходимость своего присутствия.
Навотно Стоечко заряжает баян положняковыми двумя квадратами. Вся тусовка кучкуется вокруг них.
- Ой, бля-я-я... - Шипит Навотно Стоечко и угрожающе размахивает машиной. - Уйдите на хуй, свет застите!..
- Помочь? - Интересуется Семарь-Здрахарь. Он единственный кто остается рядом, остальные растусовались по углам и старательно косят, что навотностоечковская казнь их не ебет.
- В пизду! - Верещит ширяющийся, - Надо будет - сам позову. Семарь-Здрахарь под визги хатовладельца съебывает на винтоварню, а Навотно Стоечко стягивает с себя рубаху.
Телеса Навотно Стоечко достойны кисти Пабло Дали и Сальвадора Пикассо. Или наоборот? Но до пизды, значит так, хэнды. Правая. Она пятнистая, сине-желто-зеленого окраса от подшкурного контроля. Тонкие белые полоски на местах старых дорог, у локтя красная блямба заросшего колодца. Вся эта красота в коричневую крапинку от недавних широк. Левой хэнде повезло меньше. На ней несколько вулканчиков, следы какой-то недоебаной инфекции. От вулканчиков вся хэнда ярко красная и бугристая. Торс Навотно Стоечко не так красив, на нем всего несколько синяков, ребер и волосков.
- Блядский Бог... - Бормочет Навотно Стоечко, ощупывая правой хэндой левую. Зрители не дышат.
- Ебаный Христос... Левая рука так распухла, что веняков нет и не будет в ближайшие несколько месяцев. Навотно Стоечко начинает исследование левой хэнды. Он пыхтит, скрежещет оставшимися зубами, пускает горькие слюни... И, ебеныть! чего-то находит!.. Его палец находится около кисти, он осторожно надавливает на кожу и под ней что-то трепыхается.
Не отпуская найденное место Навотно Стоечко берет баян, снаряженный самой тонкой стрункой. Дыхание Навотно Стоечко становится тяжелым, он всаживает струну и в баян тут же идет контроль.
- Бля! Поймал!.. - Яростно шепчет он не всю комнату и давит на поршень...
- БЛЯ!!! - Орет Навотно Стоечко в следующую секунду и вырывает иглу. - Как больно-а-а!!! - Вопит он во всю глотку, размахивая машиной. На месте вмазки растет кровяная капля. Навотно Стоечко слизывает ее и прижимает дырку пальцем.
- Уй, бля-я-я... Пропорол... Блядский Бог, где Ты? Нету Тебя, бля!.. Ну почему я не могу по-человечески ширнуться? Помоги мне, Господи! У, бля!..
На крики прибегает Семарь-Здрахарь с баяном, тоже полным контроля. Увидев его, Навотно Стоечко белеет от ярости:
- Вперед меня?!.. - Да ты сколько будешь казниться... - Оправдывается Семарь-Здрахарь, но раскаяния в его голосе не присутствует.
- Ну и хуй с тобой, паскуда! - Отворачивается Навотно Стоечко и начинает поиски по новой. Теперь он обследует ноги.
Самое приятное - это наблюдать за попытками ширнуться того, кому ширнуться некуда, того, кому есть куда ширнуться. Мне, например. Но это скоро надоедает.
Какого хуя я должен ждать три часа чтобы вмазаться, пока не втюхается какой-то ублюдок?
На кухне Семарь-Здрахарь уже моет свой баян. - А, сам Шантор Червиц, ширнуться зашел, или так? - Ширнуться, - Соглашаюсь я, - Где пузырь? Пока я выбираю себе и щелочу, происходят два события: очередной богохульный вопль Навотно Стоечко и появление приблудной герлы. Она становится у стены и сползает вниз. Ее короткая юбка задирается и нашему обозрению предстают дырявые, но достаточно чистые трусы, которые и на половину не скрывают жутко волосатую пизду их хозяйки.
- Я - преступная мать... - Горестно говорит безымянная герла, и добавляет, - Ширните меня...
Пока с ней возится Семарь-Здрахарь, я успеваю сделать себе три дырки, но вмазываюсь-таки самосадом в оборотку. Знай наших!
Несколько минут, пока я приходуюсь, мне все до пизды-дверцы. Приход слабоват. Чего еще ожидать от такого варщика, как Навотно Стоечко? Когда я открываю глаза, я застаю как Семарь-Здрахарь вводит последние децилы в руку герлицы. Она на мгновение замирает, а затем ее впалая грудь издает сдавленный возглас восторга.
- Как? - Любопытствует Семарь-Здрахарь. - Хорошо. - Понуро выдавливает из себя девица и начинает плакать. Мы с Семарем-Здрахарем переглядываемся, плакать на приходе? Это что-то странное.
- Точно хорошо? - Спрашиваю уже я. Но герла как будто ничего не слышит, она мотает головой, разбрызгивая слезы, и тихонечко стонет.
- Блядский Бог! Что ж я маленьким не сдох?! - Доносится из комнаты. - Я - преступная дочь... - Говорит вдруг герла и внезапно стягивает с себя юбку вместе с трусами. - Ебите меня... Я - преступница...
Заморочка, понимаем мы с Семарем-Здрахарем. Заморочка - штука тонкая. Как сучий Восток. Замороченный торчок может часами смотреть в одну точку, дрочить, гнать телеги, искать мустангов или заныканный пару лет назад куб винта. Но если эти заморочки по кайфу тебе, других они могут напрягать... А могут и не напрягать... Смотря на чем ты заморочился.
- Ну, ебите меня... - Жалобно просит безымянная герла. - Я - преступница, меня надо ебать!.. Или хотите, я у вас отсосу?.. Я никогда не сосала... Но, если надо... Я преступница, я буду стараться!..
Она шмыгает носом, а мы отрицательно качаем головами. - Попозже... - Улыбается Семарь-Здрахарь. - Вы мной брезгуете? Да? - Выщипанные брови поднимаются домиком, а нижняя губа отвисает. - Да, вы брезгуете! Я ведь преступница! Преступница!
Я сама собой брезгую! Вы не понимаете! Вы - нормальные люди, а я - наркоманка и преступница!
Дайте двадцатку! Порывшись в пакетике со шприцами, я нашел двадцатикубовый и кинул его безымянной герле. Она схватила его не лету, облизала и начала засовывать его себе в пизду, повторяя:
- Я преступница... Вы не будете меня ебать, вы брезгуете!.. Несколько минут мы с Семарем-Здрахарем наблюдали как она дрочит баяном. А потом я не выдержал и сделал ошибку, я спросил:
- А с чего ты это взяла, что ты преступница? Безымянная герла встрепенулась. Она посмотрела на меня так, словно я ее уже выебал. Потом, встав на четвереньки, не вынимая баян из пизды, она резво заковыляла ко мне и обняла за колени.
- Я - преступная дочь. - Сказала безымянная герла, смотря на меня снизу вверх, - Моя мама знает, что я наркоманка. Она страдает...
Я - преступная жена. Два месяца назад я ушла от своего мужа. Три дня назад я к нему вернулась. А вчера я от него опять ушла.
Я - преступная мать! Я бросила свою дочку, и теперь она у мамы. Я ее люблю...
Я - преступная дочь, - Начала безымянная герла по второму кругу, - Я бросила свою трехлетнюю дочку на шею мамы, я о ней забыла, она так меня любит, а я сижу тут, а вы мною брезгуете. Ну, пожалуйста, поебите меня, я - преступница!
Тебя как зовут? - Шантор Червиц... - Давай я у тебя отсосу? - Умоляюще хлюпает безымянная герла, - Я преступница, я должна...
- Прямо здесь? - Удивляюсь я, смотрю по сторонам и натыкаюсь на ухмылку Семаря-Здрахаря. Он кивает и подмигивает.
- Мне по хую! - Говорит безымянная герла и еще сильнее обхватывает мои колени, - Пусть все смотрят, пусть все знают, что я преступная мать!
- БЛЯ!!! Ну был же контроль!!! Что ты делаешь, сука??!! Блядский Христос, нет Тебя, Господи! Ебал я тебя! Ну, помоги же Ты мне, ебаный Твой рот! - Верещит в комнате Навотно Стоечко и с его последними словами на кухню входит Зоя Майонеззз, чтобы увидеть, как безымянная герла заглатывает мой нестоящий хуй.
Зоя Майонеззз замирает на полушаге, а безымянная герла, не выпуская изо рта мой хуй, начинает свою телегу:
- Я - пврештвупфная мфать! Я - пврештвупфная дофь! Я - пврештвупфная фена!..
Подозрительно глядя на торчащий из пизды безымянной герлы шприц, Зоя Майонеззз делает Семарю-Здрахарю условный жест. Она оттопыривает большой палец и трет им руку, мол вмажь меня. Семарь-Здрахарь наполняет баян, и они уходят в ванную, винт, Семарь-Здрахарь и Зоя Майонеззз.
- Я - пврештвупфная мфать! - Бля, ну помогите кто-нибудь, бляди! - Кричит Навотно Стоечко из комнаты. - Семарь! Шантор! Кто-нибудь, бля!
Мне удается высвободить хуй из губ безымянной герлы, с него капает ее слюна и я решаю штаны пока не надевать. В раскорячку я вхожу к Навотно Стоечко, и вижу, что он абсолютно голый сидит на матрасе, а к стене прислонено большое круглое зеркало, отражающее жопу Навотно Стоечко.
- Я и в ноги, и в живот, и в хуй... - Жалобно стонет Навотно Стоечко. В его руке уже десятикубовый агрегат с метровой бабочкой, полный навотностоечковской крови. - Поможешь?
- Как? - Подержи зеркало. - Зачем? - В спину вмажусь. Ну, давай, бля! Скорей! Пока я устанавливаю зеркало как надо Навотно Стоечко, он молчит, но как только игла бабочки приближается к коже, начинается старое ворчание:
- Бля... Ну на хуя столько контроля? Блядский Бог... Нет Тебя, падлы! Поможешь ли Ты мне, ебаный Христос!?
Там, куда ширяется Навотно Стоечко я не вижу ни хуя. Как он разглядел веняк у себя на спине, непонятно. Но вдруг в шланг бабочки начинает идти контроль! Навотно Стоечко замирает, не доверяя своей удаче. Кровь медленно ползет. Она доходит до баяна, выгоняя воздух из прозрачной трубочки и смешивается со старым контролем.
Навотно Стоечко мягко жмет на поршень. О, ширка! Непостижимая, как круглый квадрат. Вот она, жидкость, в баяне. А вот она исчезает. Вот она была снаружи. А вот она внутри! И приход!..
- Бля... - Стонет Навотно Стоечко, - Нету ни хуя!.. Его кровь скрылась там, откуда пришла, но торчок не вынимает струны из тела:
- Нету прихода!.. Шантор, добери мне двушку! - Пока я щелочу, выбираю, отбрыкиваясь от безымянной герлы, проходит минуты две. Вернувшись, я застаю Навотно Стоечко в абсолютно той же позе:
- Давай, давай! - Кричит он. Поменяв баян на бабочке на полный, он начинает гнать. Сперва осторожно, по децилам, а потом, чуя наступающий приход, и в полную струю. Граница воздуха и винта резво бежит по трубке, приближаясь к коже, но Навотно Стоечко выдергивает иглу на последних каплях.
- Ух! Ух! Ух! У-у-у-у-у... - Звуки замирают и слышится только натужное дыхание.
Пока я наблюдал за ширянием, безымянная герла опять присосалась к моему хую.
- Да отъебись ты! - Делаю я страшные глаза и бью ее коленом. Герла валится на пол и начинает рыдать:
- Вы все мной брезгуете!.. - Я вот чего придумал... - Говорит вдруг Навотно Стоечко. После вмазки у него совершенно поменялся голос. - Какого хуя нас, торчков, все стремают? Если так разобраться, торчки-то абсолютно все! Чай пьешь - наркоман. Куришь - тоже наркоман! У нас весь мир - одни наркоманы!
А я стану президентом! И введу принудительную наркотизацию населения. Чувак чапает, а к нему полис: - Чем сегодня ширялись? А ну-ка покажите дырки! А нет дырок - в ментовку, на анализ крови. Есть наркотики - отпускают. А нет - выбирай! Вот марфуша, вот герасим, вот фен, вот винт, вот кока. Ширяйся, братец.
Вот тебе баян одноразовый. А не умеешь ширяться - на первый раз тебя мент вмажет, а потом - изволь на курсы Или колеса глотай, но так, чтобы мы видели!. Там тебя научат и ширяться, и разбираться в наркотиках...
А в драгах!.. Хочешь чистяка? Пожалуйста! Хочешь сам сварить? Вот тебе комплект из соломы с ангидридом, эфедрин с компонентами, что душа пожелает!
А лениво в драгу на ломках, скорую помощь можно вызвать. Они тебя и втрескают, и веняки подлечат. Она так и будет называться - "скорая наркотическая помощь".
Зарплату будут наркотиками выдавать. Из расчета: сколько надо - столько получишь! А для безработных - общественные "Широчные". Заходишь, ширяешься, там комнаты для прихода. Только больше десяти минут зависать нельзя. Очередь.
И никакого стрема! Все вмазанные, тащатся, кайфуют. А глюки захотел, тоже пожалуйста. "Глюкаличные" откроют. А я - президент... И тоже весь день под кайфом... Эй, ты, герла. Иди сюда. Отсоси-ка...

МАРАФОН.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Утро. Я решил завести себе байбл. В него я буду писать все мои приключения. Хотя, приключений у меня а самом деле маловато, но будет, наверное, приятно перечитать все это когда-нибудь.
Итак, у меня было двое суток ремиссии. Старые дырки поджили, но некоторые воспалились. Надо завязывать шмыгаться чужими струнами и давать их кому попало.
Я так думаю, воспаляются они не из-за грязи, а от того, что у меня вторая группа крови. А если у других торчков третья или четвертая - происходит какая-то реакция. Несовместимость, что ли? Не знаю, как это по науке называется.
Вчера я вырубил последнее, что мне не доставало. На помойке полукаличной нашлось несколько терок. Не знаю, почему мудила Казбек-Талыб Оглы (врач к тому же, как написано на личняке) их выкинул, но слава ему за это! И не лень ему было ставить на них все колотухи, а потом вышвыривать в помойку. Но именно на таких щедрых личностях и держится советская наркомания.
Сейчас нарисую на каждой по две банки салюта и пойду вырубать.

Вечер. Пишу уже ширнутый. А хули? Компоненты есть. Тяги - хоть залейся. Да еще и четыре банки прилипло. Вот я и замутил.
Клочкед и Блим Кололей моим винтом остались довольны. Они уже съебались, падали вонючие, и увели с собой какую-то бабу. Баба хотела остаться, но они ее увели, я им это припомню.
Мыслей в голове - целый вагон. Они копошатся и разлетаются при моем приближении, но многие удается схватить за хвост.
Например: надо изобрести бактерию, которая из сахара, или какой другой поебени, делает винт. И запустить ее на хлебозавод. Она там все булки нашпигует винтом и все будут эти булки хавать и торчать напропалую.
Или: вместо эфедрина в салют добавлять первитин. Сколько бы мороки было меньше! И астматикам приятно. Приступ, там, они десяток капель примут - и прутся.
А вот еще: объявить конкурс "Лучший винт 88". Пусть каждый сварит по полста кубов. А жюри, во главе со мной, винт этот будет ширять и оценивать по стобальной шкале. У этого приход долгий, а у этого, как подушкой по башке. У этого таска клевая и долгая, а этот прет, и все без толку. И так по всем городам, где есть винтовые. А потом устроить показательные соревнования. Номинации такие: отбивание (на скорость), варка (На качественность) и самосад (тоже на скорость) и ширяние безмазового торчка (чтоб могли веняк найти где угодно). А победителю - бесплатная ширка в течение года.
Или вот: сделать кооператив. А в подвале гнать винт и запаивать в стекло. А на ампулах писать "дистиллированая вода", чтоб менты не доебались. И продавать дешевле, чем у барыг. Тогда все торчки - наши.
В общем, хуй с этими телегами, бабу хочется, аж жуть. Интересно, почему когда втюхаешься хуй сжимается до размеров наперстка, а ебаться хочется, как будто он стоит?
Надоело писать, пойду подрочу.

ВТОРОЙ ДЕНЬ.

Утро. Дрочил всю ночь. Кончил раза четыре. Устал, как сволочь. Вся постель пропиталась потом, хоть выжимай.
Жрать не хотелось, ширнул остатки вчерашнего, впихнул в себя бутерброд. Вроде получшело и голова прояснилась.
Надо идти добывать салют.

Вечер. Только пришел. Жрать и спать не хочется. Сварил у Навотно Стоечко из двух своих фуфырей на его компонентах. Заныкал еще два и отщелочил стендаля.
У Навотно Стоечко постоянные стремаки, варить невозможно. Он бегает по квартире и ищет ментов в унитазе. Совсем съехал. Тусовка тоже стремная. Все наблатыканные, пальцы веером. Крутых из себя корчат. Им Навотно Стоечко винт торгует.
Винт получился хуиный. Резкий. Блатные вмазались, и довольны. Они же, мудаки, не въезжают в тонкости винтоварения и шурупопотребления. Им надо что бы в бошку ебнуло, а они и поперли буром.
Бабы были, но все разобраны. С блатными была такая телка! Пока варил, весь искончался. Но она сразу упиздюхала как блатные втрескались. А на другую у меня бы не встал.
Устал страшно. Пойду попробую поспать.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ.

Утро. Опять не спал. Видел все сновидные глюки. Описать их невозможно, такое наворочено, и все четко, будто в натуре происходит.
Помню, еду я на подаренном мне розовом "Кадиллаке" по Киеву и вижу аптечный ларек. Я знаю, что в нем из-под полы торгуют салютом. Выхожу из машины и ключи оставляю, причем чую, угонят ведь, но, думаю, успею. Но пока я у ларька тусовался, "Кадиллак" угнали. Я за ним бегу, а они в меня из "Калашей"! Я падаю, качусь, проваливаюсь в какое-то дерьмо.
Потом церковь под открытым небом, а на алтаре баба голая. Красивая, молодая, в соку. Я подхожу и ссу на нее. А поп кадилом машет, благословляет. Мы с ней ебаться только пошли, гроза. Ее похищают. А дальше такая муть, и не вспомнить.
Сейчас попробую чего схавать и варить. Ибо готового нет.

Вечер. Сварил ништяк. Пришел Блим Кололей с телкой, принес банку. Буду отбивать то и другое.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Утро. Ночью Блим по заширке начал буянить и я его выгнал. Баба осталась. Всю ночь она мне поднимала хуй, так и не поебались. Все опять в поту. В комнате воняет, как в козлятнике.
Телку зовут Ира Недоеббб. Она непришейная. Из дому сбежала. Пообещала пожить у меня.
Винта пока хватит, но надо доставать салюта. Туда и идем.

Вечер. Ира Недоеббб в натуре ебанутая. Не смогла взять по терке и пришлось съебывать на всех парусах из драги. На терке было сделано два, а она, блядь, стала выпрашивать три. Вот и получили ни хуя. -орошо, хоть терку вернули. Но я все же вырубил, причем в драге, считавшейся безмазовой.
В общем, если сегодня не встанет, выгоню ее на хуй.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ.

Утро. Первый раз поспал! И пока я спал, эта пизда украла винт, салют и половину компонентов и съебала.
Хорошо, хоть выспался. Вид у меня посвежевший, вырублю. Да и заначка не тронута. Есть что пустить по вене. А там не пропаду.

Вечер. Вырубил. Сварил карбид. Карбид - тоже винт. Правда таска у него дебильная, но так ничего. Пытался вызвонить кого-нибудь с телкой. Всех как хуем сдуло. Настроение поганое. Иду в кровать.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ.

Утро. Не спал. Всю ночь рисовал на заморочке какую-то картину. Так завалил ее деталями, что к утру получился сплошной синий лист. Все пальцы в чернилах.
В морозилке карбид отстоялся, стал нормальным винтом. Ширнул его на рассвете. Таска уже почти прошла. Надо догнаться и идти по теркам.

Вечер. Откопал пять терок. Средней паршивости. Сразу заполнил и взял три пузыря.
Пока шоркался по драгам, познакомился с девицей, Ниной Хуеглоттт. Смазлива, молода, грязна, но кичится своей честностью. Посмотрим. Все что надо для варки, я заныкал.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ.

Утро. Ебался всю ночь! Встал и ебля по кайфу. Пока Нинка Хуеглоттт отмокала в ванне, сварил. Живого веняка на ней не нашлось, все в дырках и старых дорогах, пришлось шмыгать в подмышку, там еще чего-то оставалось.
Хуй сосет она классно. Правда, с утра свалила, но обещала звонить. Голова с недосыпу гудит. Хорошо, что все пока есть. Пожрать - и на боковую.

Вечер. Днем завалился Блим Кололей. Просил красного. Я не дал, сказал, чтобы приносил банку. Он принес две и вместе с ними ораву в пять рыл малолеток.
Малолеток я поставил отбивать, сам сварил, ширнулся. Получился почти без прихода, но тянет классно.
Малолетки не въехали, пришлось объяснять, что это действие чистого первитина, без примесей всякой хуйни, которая и дает ломовой приход.
Свалили они заполночь. Винта - море. Делать не хуя. Завтра отдохну.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ.

Утро. Не спал. Смотрел из окна в небо на звезды и спутники. В кустах прятались ебущиеся акробаты на шестах.
Башка трещит, винта просит. Пол квартиры идет волнами. Я тоже.

Вечер. Завалилась Ира Недоеббб, хотела ширнуться. Выгнал пинками. Спрятавшись за шторой, слежу за ментами. Они, кажись, чего-то подозревают, но я врубаюсь, что это глюк и стремопатия.
За день прошмыгал пять кубов. Осталось три. Надо в город.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ.

Утро. Поспал час или два. И то под утро. Винта не осталось совсем. Терки еще есть. Жрать не охота. Иду доставать.

Вечер. Вырулил две банки. Терок не осталось. Компоненты на исходе. Сварил. Ширнулся с трудом. Ширяльный веняк затромбился. Нашел оборотку. Была целкой, стала с фуфляком.
Пора отдохнуть.

ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ.

Утро. В ночи на ломках приперлась отпизженная Нинка Хуеглоттт. Мылась, ширнул, выебала.
После ебли глядел в потолок. Горы, моря, деревья, как из окна поезда. Стены корчили рожи.
Пора в ремиссию. Или просто отоспаться.

Вечер. Зарядил Нинку -уеглоттт за терками и салютом. Принесла. Стендаля не хватало, позвал Клочкеда. Поделился, забрал квадраты, свалил.
Все заебало. Пора завязывать.

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ.

Утро. Ночью ширялся на кухне, пока Нинка Хуеглоттт спала. Утром мазались на пару. Кругом сплошные глюки. Надо кончать с винтом.

Вечер. Нинка Хуеглоттт притаранила все. Сварил шатаясь. Вмазался. Хочу спать - не могу! Пиздец!

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ.

Вечер. Проспал почти трое суток. Сломался. Истощал. Когда не спал - жрал. Зато теперь все ништяк. Веняки поджили. Голова ясная никаких глюков не видно. Рассудок трезв и на сердце приятственность.
Нинка Хуеглоттт агитирует завтра пойти по теркам, драгам и сварить. Почему бы и нет? Я уже чувствую, как чешутся мои веняки, требуя новой вмазки.
Главное, не входить в марафон и держать себя в руках.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ.

Не сплю пятые сутки. Прошлой ночью ко мне ломились торчки и требовали коки. Под обоями нашел гнездо каких-то мелких тварей. Раздавил. С потолка на лицо постоянно падает штукатурка

НОЧЬ, УЛИЦА, ФОНАРЬ...

Приснился однажды наркоману Чевеиду Снатайко страшный сон: Идет он по знакомому городу.
Ночь, улица, фонарь... И нет аптеки!

ЗАМОРОЧКА - 6. УПРАВЛЕНИЕ ЛЕТУЧИМИ МЫШАМИ.

Произошло это странное происшествие в одной глухой деревушке. Туда на лето укатила Шура Кикоззз, переламываться от винта.
В ближайшем поселке была, конечно, каличная, но ничего, кроме марганцовки и горчичников в ней не продавалось. Зато в огородах росли бошки.
Антинаркотическая кампания не проникла в среднерусскую глубинку, чем Шура Кикоззз и пользовалась, еженощно совершая набеги на соседние деревни на предмет дербана лишнего мачья.
Там ее и нашел Навотно Стоечко. Шура Кикоззз сперва обрадовалась, обняла его, но потом отступила на шаг и спросила:
- Привез? Навотно Стоечко кивнул. - Много? Навотно Стоечко снова кивнул. - Будешь? Третий раз кивнул Навотно Стоечко и Шура Кикоззз разрыдалась: - Я же не вытерплю! На этот раз Навотно Стоечко пожал плечами, как бы показывая, что это его не волнует.
Вечерело. Шура Кикоззз и Навотно Стоечко перекусили и пошли гулять в леса. Карманы Навотно Стоечко подозрительно оттопыривались, но невозможно было угадать, что же они на самом деле скрывают.
Набредя на подходящую полянку, Навотно Стоечко сел прямо на землю и разложил носовой платок. Через мгновение на нем появились колючки, пара сучков и фуфырик, обмотанный скотчем.
Любознательные муравьи попытались тут же проникнуть на новую территорию, но были безжалостно сдуты в траву.
Все было готово и Навотно Стоечко приступил к ритуалу. Надев выборку на пятишку, он проколол резиновую пробку на обмотанном фуфыре и набрал в баян два квадрата. После этого он вопросительно взглянул на Шуру Кикоззз. Та махнула рукой:
- Полтора, бля!.. Баян в руке Навотно Стоечко пополнился еще полутора кубами. Слив все это в щелочильный фуфырь, Навотно Стоечко сыпанул туда децил соды и стал наблюдать, как пузырится винт, доходя до готовности.
Когда сода перестала давать пузыри, Навотно Стоечко одним движением намотал на выборку метлу и выбрал себе двушку. Просушив петуха, он сменил выборку на ширяльную колючку и на этом предварительные приготовления были завершены. Наступил решающий момент ритуала. Закатав рукав рубашки, Навотно Стоечко отвел руку назад, и, с силой прижав бицепс к боку, вытянул руку вперед. Кожа на ней перекрутилась и тут же выступили вены, над которыми виднелись красноватые точки дорог.
Над его головой пролетела, хлопая кожаными крыльями, ранняя летучая мышь.
Шура Кикоззз, сощурив подслеповатые глаза, наблюдала за тем, как колючка вонзилась в кожу, как потекла в сучек кровь Навотно Стоечко, как бегунок заскользил к канюле, вдавливая в веняк раствор винта.
Ширнувшись, Навотно Стоечко повалился навзничь. Открыв через пару минут глаза, он увидел, что прямо у его рта висит крупная земляничина. Сорвав ее губами, Навотно Стоечко покатал ягоду по небу, смакуя редко попадающийся вкус, и проглотил.
- Не испортился в дороге? - Встала Шура Кикоззз и начала стаскивать с себя футболку. Навотно Стоечко хмыкнул и взял второй сучок.
Когда баян был заряжен, Шура Кикоззз потрогала пальцем центряк и сказала:
- Давай сюда. Она обхватила ладонью бицепс, несколько раз с силой сжала кулак на ширяемой руке и подставила ее для вмазки. Прицелившись, Навотно Стоечко резко воткнул струну. В баян сразу потек контроль.
Пока девушка приходовалась, Навотно Стоечко снял с нее джинсы, раздвинул послушные ноги и начал ебать, не обращая внимания на комаров, принимающих жопу Навотно Стоечко за бесплатную кормушку. Шура Кикоззз все время ебли лежала тихо, не открывая глаз. Лишь когда Навотно Стоечко кончил и уже вытирал свой хуй листом какого-то лопуха, наркоманка проявила признаки жизни.
- Узнаю твой винт. - Сказала Шура Кикоззз. Она встала и Навотно Стоечко отметил про себя, что ее обнаженное тело приятно контрастирует своей белизной на фоне чернеющих кустов. Но Шура Кикоззз стала одеваться и скрывать свое тело от чужих взглядов.
Неясное томление охватило Навотно Стоечко. Ему захотелось тусоваться, чего-то поделать, но что делать в лесу, когда ебля уже закончилась?
- Пойдем на дербан? - Предложила Шура Кикоззз. - Тут деревня есть. Там на нескольких огородах маковки растут.
В отличие от Шуры Кикоззз Навотно Стоечко был мононаркоманом. Он хавал только винт и не прикасался к другим кайфам. Шура Кикоззз же, напротив, считала, что торчать нужно на всем, что позволяет на себе торчать. И без разбору мазалась черняжкой, хавала колеса, курила траву и пила сок манго, который в просторечье назывался гораздо проще - "молоко бешеной коровки".
Спать не хотелось и Навотно Стоечко согласился побродить за компанию. Пока Шура Кикоззз лазала по-пластунски в чужих огородах, Навотно Стоечко глазел по сторонам и считал звезды. Некоторые из них двигались, и достаточно быстро. Не находя этому объяснений, Навотно Стоечко просто смотрел на них.
С мешком маковых растений они возвращались в свою деревню. Шел где-то четвертый час утра.
Вскоре показалась заброшенная голубятня. Это строение указывало, что пройти осталось метров двести, но Навотно Стоечко, утомленный ходьбой и тасканием чужого кайфа, кинул мешок на землю и сел на него. Шура Кикоззз пристроилась рядом.
Вдруг появилась летучая мышь и с пронзительными попискиваниями устремилась к голубятне и скрылась внутри. Через мгновение она, или ее подруга, вылетела обратно и скрылась за ветками.
Навотно Стоечко понял, что там их гнездо. Или что там у летучих мышей бывает? Ему захотелось потрогать эту странную мышь, которая не жрет себе зерно в погребе, а парит над и между деревьями, ущемляя тем самым личность Навотно Стоечко, который летать не умеет.
Наркоман прикинул, что надо сделать, чтобы мышь подлетела и далась в руки? Наверное прикинуться такой же мышью. И Навотно Стоечко надел на себя телепатическую маску летучей мышки.
Теплокровные покорительницы воздушных пространств закружили вокруг Навотно Стоечко, но почему-то не садились. И он понял, что у них есть язык. Мыши свистели, но все по разному. Одни тоньше, другие басовитее, если можно так сказать об ультразвуке на пределе слышимости человеческим ухом.
- Пойдем, дотащим? - Предложила Шура Кикоззз, но Навотно Стоечко лишь отмахнулся, продолжая свои попытки установить контакт с летучими мышами. Теперь он пробовал мысленно подозвать их, чтобы одна из мышей села ему на плечо и позволила взять себя в руки.
В ответ на это раздался громкий писк и мыши заметались в воздухе, словно убоявшись чего-то. В ответ Навотно Стоечко стал излучать доброжелательность. Он мысленно гладил мышек по головкам, приговаривая при этом какие-то ласковые слова. Мыши вроде бы успокоились, но садиться на плечо явно не хотели.
Поняв, что это твари дикие и к человеку не приученные, Навотно Стоечко изменил политику. Теперь он не просто хотел вступить в мысленный диалог, а полностью подавить волю животных, чтобы они исполняли его приказания, как повеления своего властелина.
Напрягшись, Навотно Стоечко выбрал одну из мышей и накрыл ее голову телепатическим колпаком. Мышь резко захлопала крыльями и скрылась в голубятне. Она не признавала Навотно Стоечко.
Раздосадовавшись, тот удвоил свои усилия. Поймав очередную мышь, Навотно Стоечко проник в ее нервную систему и дал, как бы изнутри, приказ сесть на этот классный насест, которым прикинулся сам Навотно Стоечко.
Мышь задумчиво покружила вокруг головы Навотно Стоечко, но решила, что насест далеко не классный и полетела прочь. Наркоман выругался про себя и возобновил попытки завладения и подавления чужого сознания.
Больше часа он пыхтел от натуги. Раздражался, успокаивался, пробовал различные способы. Продолжалось это до тех пор, пока не стало светать и все мыши не скрылись в своем жилище.
Но и тогда Навотно Стоечко несколько раз требовал вылета одной из мышей. Но что взять с неприрученных тварей? Они нагло не подчинялись.
Несколько ночей, пока не кончился привезенный винт, Навотно Стоечко торчал у голубятни, карауля мышей. Вскоре они уже принимали его за своего, но, как прирожденные индивидуалистки, игнорировали всякие его поползновения на амикошонство.
Плюнув, в конце концов, на некоммуникабельных мышей, Навотно Стоечко ширнулся сваренной Шурой Кикоззз черняжкой и пошел ебать ее, девушку, а не черняшку, в курятник.

ЗАМОРОЧКА - 3. БИТВА ЛЕТАЮ-ИХ ТАРЕЛОК.

Ты ширнут. Ты вмазан. Ты задвинут. И, кроме того, в твоем кармане бултыхаются несколько квадратов заебатого винта.
Эти обстоятельства наполняют тебя блаженной радостью. Тебе хочется объять весь мир, всех людей, и особенно женщин, которые попадаются тебе по пути домой.
В метро ты ебал троих. В автобусе одну, но зато весь путь до дома. Когда ты выходил, она даже тоскливо посмотрела тебе вслед, но преследовать не решилась.
Ты стоишь на пустой ночной остановке и раздумываешь: куда бы направиться. Конечно, ты идешь домой, но там пусто и одиноко, а тебе так хочется поебать кого-нибудь еще. Познакомиться и вздрючить ее по-настоящему.
Парк. Там наверняка кто-то есть. Одинокие девочки, гуляющие, как и ты в поисках приключений. Девочки с маленькими зовущими пиздами, которые жаждут чтобы их поебали.
И вот, ты уже идешь во мраке по тропинкам, высоко поднимая ноги, чтобы не зацепиться за корни деревьев. Над тобой теплое звездчатое безлунное небо, а вокруг - никого. Ты несколько раз меняешь направление, ходишь большими кругами в надежде встретить ту, которую можно выебать, но почему-то никого не попадается.
На небольшой полянке, возле широкой магистральной тропы, ты обнаруживаешь скамейку. Ты садишься на нее, пахнущую влажным деревом, прикидывая, что если девочка пойдет куда-нибудь, она обязательно должна будет пройти мимо тебя, а ты-то и воспользуешься моментом.
Приготовившись к ожиданию, ты расслабленно смотришь на небо. Оно не черное. В точке, куда устремляется твой взгляд, оно становится ярко-фиолетовым. И это фиолетовое пятно мигает, переливаясь оттенками цвета, от него по всему небу расходятся фиолетовые волны, лучи, и ты понимаешь, что это Космос сигналит тебе о чем-то.
Ты продолжаешь созерцать небо, в надежде расшифровать загадочное послание, но никакой информации к тебе не приходит, а может и приходит, но ты ее не замечаешь.
Волны фиолетового, бьющие тебе в глаза, прорастают голубыми и розовыми прожилками. Этот свет уже заполняет все небо, и тебе становится видно как днем. Звезды перестают быть звездами, маленькими светящимися точками, теперь они уже огромные шары, у которых одна половина черная, а другая - светлая, и они вразнобой вращаются, показывая тебе то одну, то вторую сторону, как маленькие луны.
Тебе видно все: деревья, кусты, прежде спрятанные во тьме, листья, траву, асфальт, корни. Ты смотришь на свою руку и видишь на ней все подробности, все вены.
Выбрав одну из вращающихся звезд, ты посылаешь к ней мысленный клич: "Эй, разумные существа, прилетите ко мне!" Ты вкладываешь в него всю свою силу, все свое желание встретиться с настоящими инопланетянами. Вдруг и среди них попадется смачная телка, которая будет не против с тобой перепихнуться?
Теперь остается только ждать. Ты чуешь, что посланный тобой сигнал дошел до адресата и теперь они спешно собирают шмотки, чтобы навестить тебя.
Небо потемнело, но только слегка. Из него ушли все разноцветные разводы и теперь оно ровного серого тона, на котором продолжают крутиться шарики звезд.
Каким-то внутренним знанием ты осознаешь, они уже в пути. Они торопятся к тебе. Но сколько времени займет полет? Им же придется пронестись сквозь неимоверные космические пространства... Но их технология настолько высока, вдруг доходит до твоего сознания, что на все про все им хватит нескольких минут или, в крайнем случае, часов. Ты дождешься.
Холодает, но ты не реагируешь на эту мелкую помеху. Закрыв слезящиеся глаза, ты пытаешься вновь вступить в телепатический контакт с пришельцами. Да. они уже близко! Да, они подлетают к Земле. Ты начинаешь дрожать, но не от холода, а от предвкушения встречи с иным разумом.
Вот, прямо на дорожку перед тобой, бесшумно садится летающая тарелка. Она мигает посадочными огнями, в стенке образуется проем и в нем возникает человеческая фигура, залитая, как в лучших спилберговских традициях, ярчайшим голубым светом. Его интенсивность постепенно спадает и ты начинаешь различать черты пришельца. Пусть это будет девушка. Она стройна и красива. Она обнажена. Она подходит к тебе и спрашивает:
- Чо, бля, ебаться хочешь, козел? Ты мотаешь головой, пытаясь таким способом стряхнуть чужеродную реплику инопланетянки. Но ее мыслеобраз продолжает, не взирая на все твои попытки контроля над собственными мыслями:
- Мы тут, бля, хуячим через сотни световых лет, думаем, какой-то просветленный дорос до контакта, а тут, бля, похотливый наркоман!
Наконец, тебе удается овладеть ситуацией, и девушка начинает говорить гораздо ласковее:
- Ну, ничего, не за просто же хуй мы сюда пиздюхали? Иди со мной, мы, там, у себя, сделаем из тебя человека. Согласен?
Ты радостно киваешь и тащишься вслед за инопланетянкой. Вот, ты уже внутри. Взлет... Но от представления будущего контакта тебя отвлекает что-то, творящееся на небе. Погрузившись в мечтания, ты не сразу отреагировал на эти изменения, а обратив на них внимание, теперь не можешь понять, что, собственно, происходит.
На темно-сером небесном своде сияют фиолетовые сполохи. Резко проносятся невидимые объекты, обозначенные тремя белыми огоньками. Их много. Ты понимаешь, что они в кого-то стреляют. Но в кого?
И тут ты видишь черные огни. Они расположены так же, по углам треугольника. Это противники белых.
Летающие тарелки с белыми огнями мочат летающие тарелки с черными огнями! Настоящая космическая битва! Звездные войны!
Заворожено ты наблюдаешь за эволюциями и маневрами противников. Они яростно палят друг в друга из непонятного оружия. Оно и дает те фиолетовые вспышки, которые и привлекли твое внимание.
Подбитые тарелки не взрываются, они просто исчезают в фиолетовых вспышках. Битва идет уже достаточно долго, но количество противников не уменьшается.
Ты не понимаешь, что же вызвало эту войну? И вдруг до тебя доходит: это же ты вызвал тарелки! Они приняли твой сигнал, как зов о помощи, или как приглашение к массовому контакту. Но, летя сюда, они не подозревали, что на Землю уже заявили свои права другие инопланетяне, которые наблюдают за нами и не допускают в свою зону никого лишнего.
Невозможно разобраться, кто из них плохой, а кто хороший, но они мочат друг друга почем зря. Ты слышишь предсмертные вопли пилотов тарелок.
- За свободу! - Кричат они в последней агонии. Но за чью свободу гибнут те и другие?
Осознание того, что именно ты послужил причиной этой бойни пронизывает тебя, как раскаленный штырь. Тебе становится страшно. Ведь кто бы не победил, тебе будет представлен счет за погибшие жизни!
- Остановитесь! - Издаешь ты телепатический вопль. - Прекратите! Но тебя никто на слушает. Бой продолжается. Тарелки летают уже в земной атмосфере, со свистом рассекая воздух над твоей головой. Никто не хочет идти на компромисс. Война до победы!
И тут ты слышишь еще один звук. Механический, скрежещущий. Так идут танки по асфальту.
Это наши войска заметили свистопляску инопланетян и разворачиваются в боевые порядки! Небо прочерчивают лучи прожекторов противовоздушной обороны. Летающие тарелки попадают в них, вспыхивают на мгновение серебристыми боками и уносятся прочь, стреляя фиолетовыми искрами.
Грохот разносится отовсюду. Тебе кажется, что танки и ракетные установки прут по парку прямо на тебя, ломая деревья и готовясь к массированной стрельбе.
Мимо тебя проходит мужик с овчаркой. Он не знает, что Земля уже обречена. Гнев инопланетян сотрет с нее все живое.
И вот наши начинают стрелять. Бух! Бух! Бух! Грохочет крупнокалиберная артиллерия. Вз-з-з! Вз-з-з! Вз-з-з! Устремляются в небо противовоздушные ракеты. Спаниель на поводке обнюхивает твои ноги. Поводок держит его хозяйка, девушка лет двадцати. Ты с грустью провожаешь ее глазами. Ей ведь больше не удастся поебстись, а сам ты на это не способен, даже мысленно.
Ты встаешь и медленно плетешься домой по утренним дворам, удивляясь тому, как военным удалось замаскировать огромное количество тяжелой техники. Дома ты разбираешь постель и ложишься спать, почти уверенный в том, что больше не проснешься.

ГЛЮКИЕ ВРАЧИ.

Когда пишешь терку, главное не то, что выписываешь, а фамилия больного. Впрочем, попадаются некоторые грамотеи, которым лень заглянуть в толстого Машука. Вот они и пишут "Sol. Ehpedrini", стремая тем самым и себя и драги.
Да, чтобы получить этот самый Эх! Педрин!, надо постараться. Напишешь "больной Иванов", и сразу понятно, что это поддельная терка. И фамилия Хуеглотопер тоже не по-хорошему бросается в глаза, заставляя дибить обладателя этой фамилии, или его родственника, ибо сам Хуеглотопер не соизволил прийти за своим лекарством.
Дальше. Лучше всего писать хохлов. Иванько, Бегунько, Лещенко. У них, блядей, не поймешь по фамилии, мужик это или баба. А значит, стрему меньше.
Но иногда случаются накладки. Пишет некто фамилию больного - Клочко. Рука у него срывается и вместо Клочко получается Клочкед! Вот и погоняло.
С торчками, вообще, частенько хохмы происходят. Напишет кто-нибудь так, для прикола: больной Эпхман. А терку берут и отоваривают! В следующий раз наркоша совсем наглеет и появляется больной Перви'тин. А за Первитина торчка и берут в менты. Не наглей!
С врачами тоже на все так просто. К примеру, во врачиху Машину Коленику Ввеновну никто не поверит. Зато если на терке стоит печать врача Семаря-Здрахаря, ее почему-то берут.
Неисповедимы терочные пути! Неисповедим Великий Джефой Путь! Или так иногда бывает, скажет кто-то: "На, вот, настоечку!" А второму возьмись и приглючься: "Навотно Стоечко." Кто такой Навотно Стоечко? Врач. Он эфедрин выписывает. Причем всем подряд. Да и сам не против его употребить.
Прозвучит: "Скидай костюмчик." А получится Седайко Стюмчек. Правда, некоторые врачи бывают совершенно глюкие, непонятно откуда пришедшие. Вот Шантор Червиц. Как он появился? Загадка. Или Чевеид Снатайко. Тоже таинственная личность. Блим Кололей. При этом имени проскакивают какие-то ассоциации, но что конкретно? Не понять.
Но всех этих врачей объединяет одна страсть. Очень они любят психостимуляторы. И выписывать, и потреблять. Понравится какому-нибудь безымянному торчку врач, вот он с ним и сотрудничает. Учится его подпись ставить, отождествляется с ним. Так и выходит, был врач, стал торчок.
А потом, по мере накопления подвигов, им звания присваивают. "Почетный астматик Советского Союза", "Заслуженный Астматик Советского Союза". Или такие: "Дважды шировой, почетный больной города Москвы и его каличных, орденоносец трех степеней "Золотого Баяна", герой ширяльного труда Семарь-Здрахарь". После такого представления у торчков-пионеров крышняк слетает и они послушно бегут по драгам.
А Семарь-Здрахарь сидит на своей хате и ждет: не привалит ли еще какая глюка с именем?

ЛАБОРАНТЫ.

В тот год Седайко Стюмчек и Чевеид Снатайко устроились работать. Они долго выбирали себе должность по вкусу и наконец им подвернулись места лаборантов.
Институт был учебный, а кафедра химической. И торчекозники надеялись разжиться среди завалов реактивов чем-нибудь для них пользительным.
Но, при детальном рассмотрении, никаких эфедринов, первитинов и фенаминов среди химикатов не нашлось, за исключением уксуса и марганцовки. А Седайко Стюмчек и Чевеид Снатайко были как раз заядлыми мулечниками, ибо винта варить пока не умели.
И потянулись занудные трудовые будни, которые каждый из них сдабривал несколькими кубами мульки.
Вот как это происходило. В те годы фабричный эфедрин был благополучно проширян армией марцифальщиков. Без вытерки его стало не достать, да и то лишь в терочно-бодяжных отделах каличных.
И с утреца, до захода на работу, Седайко Стюмчек шел в пару ближайших драг и заказывал 20 по 3. Это значило, что к обеду добросовестные аптекари должны будут для него забодяжить двадцать кубов трехпроцентного эфедрина.
Достоинство мульки в том, что с нее практически не кумарит. Ее нужно было ширять сотнями кубов прежде чем торчок на мульке мог просечь какие-то некайфы, типа дрожи в руках, слабости в ногах и зацикленности в мозгах, которые отказывались работать в другую сторону, нежели добывание эфедрина.
Еще одним недостатком мульки было то, что она частенько выходила перекисленной и палила веняки. Но ее подшкурное попадание не было таким болезненным, как у пришедшего ей на смену винта.
Существовала еще народная мулечная игра в догонялки. Чем больше широкезник мазался мулькой, тем больше ее было надо. И догоняться зачастую приходилось каждый час. Это при мазовом раскладе. Впрочем, если запасы кончались, можно было спокойно обойтись и без ширева. Некоторое время.
Но Седайко Стюмчику и Чевеиду Снатайко этого не хотелось. Поставив тупым студакам лабу, они курили в сортире, предвкушая послеобеденный поход по каличным. Хотя нет, вместообеденный, ибо какой может быть обед под мулькой?
С трудом дождавшись перерыва, торчки срывались и бежали отоваривать квитки на джеф. Вернувшись с добычей, они забирались в каптерку Чевеида Снатайко. Там были подходящие условия для варки марцифали.
Вылив сорок кубов в бодяжный стаканчик, Чевеид Снатайко ставил его на магнитную мешалку и устанавливал на ней температуру в сорок цельсиев. Дождавшись, когда на поверхности раствора появится стабильная воронка, в него добавлялось расчетное количество одно-молярной уксусной кислоты.
Седайко Стюмчек в это время отмерял на аналитических весах необходимое для реакции количество кристаллического перманганата калия одноводного. Засыпав и его, торчки некоторое время вдумчиво и пытливо наблюдали за коричневением смеси, пока не наступала пора готовить фильтрующую установку.
Они, конечно, за долгий мулечный стаж, научились крутить петухов и забивать метлы, но само наличие химической посуды провоцировало их не максимально полное ее использование.
Вырезав фильтр-бумажку под размер воронки Бюхнера и смочив ее дистиллятом, они водружали это не колбу Бунзена, на носик которой уже был надет шланг, присоединенный к водоструйному насосу. К этому моменту марганцовка должна была полностью прореагировать и можно было получать ширяльную жидкость.
Чтобы бодяга не попала в чистяк, они сперва включали водоструйку и лишь когда фильтр намертво присасывался к донышку воронки Бюхнера, наливали в нее мульку.
Сразу же в колбу начинал поступать раствор. Чевеид Снатайко и Седайко Стюмчек заворожено следили сперва за струйкой, потом за каплями и, лишь когда бодяга в воронке была уже совершенно сухой, прекращали процесс фильтрации.
Готовую мульку переливали в термостойкую стакашку и, если было время и настроение, упаривали на той же магнитной мешалке раза в два, а то и три. Если же настроения не было, мулькой заряжались десятикубовые Ширяновские баяны.
Мазаться в каптерке было стремновато, мог зайти кто-нибудь из препов. Поэтому ширяльными местами были избраны чердак и сортир.
Ублаготворившись, Седайко Стюмчек и Чевеид Снатайко шли работать. Они доходчиво втолковывали безмозглым студакам основы химии и ждали конца рабочего дня.
Приведя помещения в порядок для следующего дня, они опять встречались и, вмазавшись остатками мульки, разбредались по драгам, пытаясь закинуть в них терки для завтрашней ширки.
Они проработали так около года, и ушли в один день, захватив с собой остатки марганцовокислого калия, магнитные мешалки и фильтровальные установки, так как очень уж сильно к ним привязались.

ПРЫЩИ.

Однажды Семарь-Здрахарь собрался сварить винта. А бензина не было, и как тягу он взял толуол.
Винт получился клевый. Приход долгий, таска мягкая. А на следующий день вся спина и руки Семаря-Здрахаря покрылись большими красными прыщами. Которые, к тому же, еще жутко чесались.
Семарь-Здрахарь разодрал себе все руки и спину, куда смог дотянуться. А потом он сварил винт на бензине и все прыщи пропали.
Такая вот мистика.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПЕРВЫЙ КВАДРАТ.

Меня зовут Клочкед. Но я пока этого не знаю. Сегодня произойдет одно событие, которое я сочту маловажным, но оно в корне изменит всю мою жизнь. А пока что я сижу на лавочке, в окружении длинноволосого пипла, лениво переругивающегося матом и обсуждающего проблемы найта и вписки. Вокруг бегают крысы странного рыжего цвета, сквозь тополиную листву со скрипом продираются лучи послеполуденного солнца, а я сижу, смоля "пегасину", и наблюдаю за окружающим пространством и существами, его наполняющими.
Внимание мое привлекают несколько хиппарей. Их поведение не сильно отличается от остальной массы, но... Эти отличия заставляют меня приглядеться.
Трое менов и одна герла скучковались на скамейке и занимаются непонятным процессом. Они стоят так, чтобы полностью загородить от посторонних предмет их деятельности.
Тайна?.. Интересно. Люблю тайны... Оглядевшись по сторонам я вдруг понимаю, что на них никто, кроме меня, не смотрит. Наоборот, взоры всего пипла ощупывают всех проходящих мимо. Летний воздух наполняется запахом стрема.
Ветерок доносит до меня резкий уксусный аромат. - решаюсь и спрашиваю у соседа:
- Чего они т м творят? - Эти-то... - Лениво зевает сосед, не забывая, скосив глаза, оценить меня на степень стремности. Тест мною пройден успешно: фенечки, хайер, тусовка с пацификом, ксивник. Сосед еще раз позевывает и продолжает:
- Мульку варят. Сейчас ширяться будут. - Мульку? Ширяться? - Несмотря на годичный стаж в системе эти слова мне пока что известны не были.
- Колоться. - Поясняет сосед. И внезапно добавляет со зверской ухмылкой:
- В вену!.. Мы пару секунд таращимся друг на друга. - А мулька - это наркотик? - Нельзя сказать, что мне страшно, но встреча с живыми наркоманами...
- Да, хуйня!.. Так, поебень и баловство. Мне становится намного спокойнее... - Менты только за это свинтить могут... За время беседы суета на скамейке наркоманов закончилась. Они взяли тусовки и направились в кусты. В руке одного из хиппов я замечаю сверкнувшую на солнце стекляшку. Шприц.
Ветки загораживают происходящее, но сквозь листву мне удается разглядеть, как вся четверка садится на корточки и один из парней закатывает рукав. Другой встает перед ним на колени, полностью загораживая мне обзор. Через полминуты он сдвигается в сторону и мне видно, как рука, на которой видна полоска крови, сгибается в локте. Ее обладатель выходит из укрытия. Вид у него отрешенный. На лице проступают первые признаки надвигающегося блаженства. Он шустрыми взглядами окидывает тусовку и направляется прямо ко мне.
- Курить есть? - Его голос сух, словно он не замечает ничего, кроме приведшей его ко мне цели.
- На. - Я протягиваю ему пачку. - Спасибо. - Его голос ломается, как пересушенный лист. Звуки скребут по небу и вываливаются изо рта странными угловатыми кусочками речи.
Закрыв глаза он курит, затягиваясь глубоко, задерживая дыхание на каждом вдохе табачного дыма. Краем глаза я наблюдаю за ним.
Удивительно. Наркоман, а выглядит как обычный человек. Руки, ноги, даже голова есть. Непонятно...
Я никогда не задумывался над тем, как же должен выглядеть потребитель наркотиков. На карикатурах из журнала "Здоровье", они измождены до предела, у них бешеные глаза, в руках - гигантские шприцы... А тут... Ничего похожего.
Вздохнув, он открывает глаза, чтобы увидеть остальных наркоманов, выходящих из-за кустов. Они возбужденно, в полголоса, переговариваются, продвигаясь к моей скамейке, и присоединяются к уколотому товарищу.
- Не кислая? - Герла бухается рядом со мной и отбирает мой бычок. - Не... Хорошо пошло... - А то мне что-то веняк обожгло... - Девица глотает дым и растекается по крашеным брусьям. По ее неумытой мордашке блуждает сладостная улыбка, кажется еще немного и девичье тело закапает на растущую под скамьей траву.
- Пойдем за еще одной банкой? - Томно, словно он голубой, вопрошает делавший уколы.
- В пизду. - Машет рукой герла. - Давай сначала оприходуемся... Некоторое время они сидят молча, погруженные в свои, непонятные для непосвященных, мысли. Или это всего лишь видимость мыслительной работы, и они целиком отдались утонченному смакованию наркотических ощущений?
Солнечный диск медленно заползает за крышу дома. А я сижу, окруженный наркоманами с отрешенными лицами и не знаю, "да" или "нет".
- Пошли в драгу. - Говорит третий, до сих пор молчавший парень. Они встают и тут, неожиданно для самого себя я...
- А можно, я с вами? Неужели это мои слова? Почему я их сказал? Неужели я решился попробовать НАРКОТИК? Но я же не хочу этого, на самом-то деле! Или хочу, но боюсь признаться в этом себе самому? Почему же я признаюсь в этом совершенно незнакомому пиплу?
- А ты торчишь? - Нет. Все, и я в том числе, удивленно переглядываются. - Тебе, наверное, надо объяснить кой чего... - Чешет жидкую бороденку делавший уколы. - Тебя звать-то как?
Я называюсь. - Погоняло есть? - Нет пока... - А я - Радедорм. Это, - Кивок в сторону первого уколотого, - Нефедыч. Это, - Кивок в направлении второго парня, - Джеф. Герлица - Мулька. Ну, пошли?..
Мы поднялись. Уходя с тусовки, я оглянулся. Но никто не вскочил со своего места, никто не закричал:
- Стой, куда же ты, мудила?! Все были заняты. Они сидели, пиздили и тусовались. Мы шли по кривым московским улочкам. Нефедыч, Джеф и Мулька впереди, а я с Радедормом чуть поодаль.
- Ты сам этого хочешь? - В тоне Радедорма не было ничего назидательного, усталые слова нехотя извлекались из глотки, словно ему каждый день приходилось просвещать наркоманов-новичков.
- Ну, да. Хотелось бы попробовать. - Непонятно зачем упорствовал я. - Только...
- Да ты говори, не стремайся... - Я слушал, что первую порцию бесплатно, а когда втянешься... - Пионер!.. - Заухмылялся Радедорм. - Ты начитался брошюрок про западных торчков? Да? Так это там и с гариком.
- Кто это, Гарик? - Героин. Он же диацетилморфин. На него подсесть как не хуй делать. Это ж опиат.
Мулька, она не такая... - Мулька? Это та герла? - Не-е!.. - Наркотический смех стал громче и раскатистее. - Ее погоняло от мульки и пошло. Очень она ее любит.
- А цена-то? - Шесть-восемь копеек. - И все?! - Все! Несколько минут я переваривал услышанное. Нет, тут должен быть какой-нибудь подвох. Может сам укол дорого стоит? Но спросил я совсем не это:
- Но привыкнуть-то можно? - Если очень постараться, то можно все! Мулька, это такая поебень, которая не входит в обмен веществ. Ты тащишься и все. А отходняк - как похмелье после стакана портвея.
- Кайф-то какой? - М-м-м... Словами это не передать. - Ну, на что похоже? - Примерно, как кофе обпился... Только еще концентрированнее. Кофе? Портвейн? Вещи знакомые и приятные. Эти названия убаюкивали и возбуждали одновременно. Видать есть что-то в этой мульке, не за просто хуй вся эта кодла ею балуется...
- Кто в драгу пойдет? Джеф и компания стояли возле аптеки и поджидали нас. Мулька повернулась ко мне и ласково так, мяконько прощебетала:
- Может ты?.. - Точно! - Поддержал Радедорм, - Ты вида не стремного. Не засветился пока. Давай!
На каком-то странном автопилоте я кивнул и пошел в аптеку. - Стой! Чего брать-то знаешь? - Мульку... - Ага. Этот джеф у нас мулькой зовется... - Хмыкнул Нефедыч и я понял, что не хочу узнавать его ближе.
- Идешь в хэндовый отдел, ручной, спрашиваешь: эфедрин есть? Тебе говорят 2-х и 3-х процентный. Ты берешь два пузырька трехпроцентного. Это 16 копеек. Понял? Прайсы есть?
- Понял. Есть. В аптеке оказалось совсем не страшно. Мне без лишних слов выдали три пузырька. Один я заныкал, так, на всякий случай, а два других зажал в потеющей ладони и вынес в вечереющий город.
- О, ништяк! - Обрадовались наркоманы. - Где забодяжим? - Полюбопытствовал Джеф. Радедорм заныкал пузырьки в тусовку и почесал бороду: - В парадняке. И повел дворами, точно зная конечный пункт маршрута. Им оказался старинный четырех- или пятиэтажный домина с черной лестницей. На ней-то мы и расположились.
- У кого стрем-пакет? - Шепнул Радедорм. С каждым вздохом вокруг меня сгущалась атмосфера романтического делания чего-то противозаконного, но приятного, как ебля...
Все делал только сам Радедорм. Он расстелил на ступеньке газету, извлек пузырьки с оранжевыми этикетками, зубами сковырнул с них жестяные колпачки. Откупорил, положив серые резиновые пробочки перед каждым из пузырьков. Потом на свет появился еще одна аптечная склянка, из которой в выемки пробочек были насыпаны горки черно-красных кристаллов.
- Что это? - Тихо, как мог, спросил я. - Марганцовка. В руке Радедорма появился небольшой шприц и мерзавчик. От бутылки воняло уксусом. Он-то и наполнил шприц до краев. Радедорм осторожно влил в каждый из пузырьков эфедрина по половине шприца. Затем произошло странное. Взяв пробочку с марганцовкой, Радедорм вывалил ее содержимое в эфедрин и ею же закупорил! Прозрачная жидкость немедленно стала густо-фиолетовой. Такая же участь постигла и второй пузырек.
- Промой баян. - Радедорм протянул шприц Нефедычу. Тот достал бутылку с прозрачной жидкостью, стакан, наполнил последний из бутылки и начал набирать ее в шприц, а затем выпрыскивать на нижние пролеты лестницы.
- Что он делает? - Машину полощет. Чтоб лишнего уксуса не было... В это время Радедорм, сидя на ступеньках, исполнял странный танец: придерживая большими пальцами пробки зажатых в обеих руках пузырьков, он активно тряс кулаками, то в такт, то в разнобой. Иногда он останавливался, смотрел пузырьки на просвет и снова продолжал взбалтывание.
Все, словно замерзшие, наблюдали за этими движениями. Мне тогда показалось, что Радедорм - это что-то типа гипнотизера, заставляющего всех подчиняться своей непредсказуемой воле. Или он алхимик? Колдующий над пузырьками, составляющий из элементарных и доступных компонентов нечто непостижимое, вроде философского камня, дарующего власть и вечное блаженство.
- Готовьте петуха. - Гордо шепнул Радедорм, продолжая потряхивать пузырьки, но уже менее активно. Заметно было, что жидкость в них приобрела темно-коричневый цвет. Пространство под пробкой сплошь заполняли мелкие пузыри.
- Держи. - И Радедорм передал Джефу один флакончик. Хиппарь осторожно принял его, так же, как Радедорм, с силой придавливая пробку.
В пальцах изготовителя мульки появилась длинная толстая игла. Он осторожно воткнул ее в резину и проколол пробку насквозь. Раздалось слабое шипение и на толстом конце иголки появились коричневые пузырики.
- Готово. - Радедорм торжествующе огляделся. Заметив, что все смотрят на него, он прошипел:
- Что, петуха всем впадлу наматывать?! Засуетился Нефедыч. Он запустил руку в тусовку, достал медицинскую иглу, двойника продырявившей пробку, и начал медленно наматывать на нее шматок ваты размером с два ногтя большого пальца. Получилась плотная ватная груша.
Радедорм снял с пузырька крышку с иголкой, осторожно, чтобы не испачкаться в коричневой массе, передал это сооружение Джефу:
- Проткни свой. Джеф нашел в перилах лестницы развилку и, заведя пробку за нее, освободил иглу. Но когда он собирался продырявить доверенный ему пузырек, палец его соскользнул и крышечка с хлопком покинула насиженное место. Описав дугу, и разбрызгивая в ходе полета мелкие брызги, она покатилась по ступенькам. В воздухе повис слабенький запах горького миндаля.
- Сорвалась. - Проговорил Джеф, удивляясь, как же такое могло вообще случиться. Он поставил пузырек на ступеньку рядом с Радедормом и отошел, слизывая с пальцев темные капли.
- Дайте в руки мне баян! - Пропел Радедорм, ставя свою склянку ко второй:
- Я порву его к хуям! Из бездонной тусовки появился еще один шприц, поболе первого. Радедорм присоединил к нему иглу с "петухом", поводил поршнем вверх-вниз. Глаза его начали радостно блестеть. Он улыбнулся, и бормоча что-то под нос взял со ступеньки пузырек. Опустив в него иглу с ваткой, он ловко перехватил шприц и большим пальцем начал оттягивать поршень.
Сначала ничего не происходило. Потом в баллончике шприца появилась первая капля и он начал наполняться прозрачной, слегка желтоватой жидкостью. Жидкость пузырилась.
Джеф наматывал второго петуха, а Нефедыч и Мулька не отрываясь наблюдали за заполнением баллончика. Вскоре, когда тот был почти полон, Радедорм прекратил отсасывание и отсоединил иглу, оставив ее в пузырьке.
- На, выбирай себе. - Протянул он остатки Нефедычу. Тот сразу принялся за это дело. Сам же Радедорм, прекратив обращать внимание на что бы то ни было, нацепил на шприц новую, тонкую иголку и закатал себе рукав.
Показалось предплечье, на нем виднелись цепочки небольших коросточек. Радедорм издал радостное шипение, взял шприц в рот и перетянул руку манжетом рубашки.
Взбухли серые кабеля. Я заворожено смотрел на выпирающие из-под кожи вены, палец Радедорма, который надавливал на них.
Наконец, наркоман принял решение. Он извлек шприц изо рта и нацелился иголкой в найденное место:
- Ну, не подведи, старый добрый рекордишник! - И игла продырявила кожу. - Контроль, ты где? - Бормотал Радедорм, зачем-то пытаясь большим пальцем оттянуть поршень. В прозрачную жидкость брызнула кровь. Она неширокой струйкой потекла вниз, стелясь по внутренней стороне стеклянного баллончика, не смешиваясь с раствором наркотика.
- Погнали. - Шепнул Радедорм, он шевельнул рукой, манжета, ее перетягивающая распустилась и упала прямо на то место, где был воткнут шприц. Но наркоман, не обращая на это внимания, начал вводить мульку.
Секунд пять - и шприц был пуст. Рывком выдернув иглу из руки, Радедорм протянул шприц. Джеф тут же его взял. За мгновения, пока отверстие от укола оставалось без присмотра, через него уже вытекло сколько-то крови, оставляя на коже темно-красную полоску. Отдав инструмент, Радедорм прижал дырку пальцем и медленно откинулся на пыльные ступени.
Пока он лежал с закрытыми глазами, Джеф сполоснул шприц от крови, взял пузырек, и, нацепив торчащую из него иглу на шприц, стал набирать раствор мульки.
Неужели он хочет уколоться тем же шприцом? Я недоумевал, ведь шприцы надо кипятить, стерилизовать, иначе...
- А вы все одним?.. - Наклонился я к Нефедычу. - Не стремайся. - Он взял меня за локоть и доверительно впился взглядом в мои расширенные глаза. - Мы чистые. Гепатита ни у кого нет и не было. И вообще, мулька хороша тем, что она сама антисептик. Через нее не заразишься.
Джеф уже наполнил шприц, а Радедорм не подавал признаков жизни. - Подержи... - Попросил Джеф Мульку. Та с готовностью обхватила его бицепс обеими руками. Джеф не стал садиться и долго готовиться. Он чуть ли не с размаху всадил иглу и сразу же начал жать на поршень, вдавливая в себя наркотик.
Закончив, он отдал шприц Нефедычу и сполз по стенке. - С ними все в порядке? - Спросить, кроме переминающейся с ноги на ногу Мульки, было уже некого.
- Ага... Приходуются. После этого она на меня посмотрела. И я понял, что она ни за какие коврижки не уступит мне свою очередь. Я буду последним. Странно, оказывается я еще лелеял какие-то надежды...
Пока Мулька колола Нефедыча очухался Радедорм. Я тут же пристал к нему: - Что, от этого так сознание теряют? - Не-е... Это приход. Его надо чувствовать... Да, - Вдруг переменил он тему, - Ты до сих пор хочешь сесть на иглу? Я кивнул, понимая, что это "сесть на иглу" должно означать приобщение к клану потребителей наркотиков.
- Что ж, запомни этот день! Сегодня ты впервые ширнешься. Ширяние - это не простое баловство, это погружение в неизведанные глубины твоей психики, это путешествие в мир, в котором ты никогда еще не бывал, мир удивительный и странный, не похожий ни на что виденное тобою раньше. Ширка - это философский процесс. С каждой последующей вмазкой ты будешь все сильнее погружаться в эту философию, постигать ее и, вместе с ней постигать и себя...
- Потише вещай. Болтушка напала? - Прошипел с пола Джеф. - Приходуйся, давай. - Добродушно проворчал Радедорм и продолжил, но уже значительно тише:
- Это путь, с которого уже нет возврата. Но не бойся, используй свой шанс, чтобы изменить себя и стать выше недоебаной толпы ебучих урелов, не знающих кайфа вмазки. Ты будешь выше пидорасов-совков, ты будешь ссать и срать им на лысины, пролетая над их безмозглыми бошками. Ты будешь ебать всех самых красивых баб и никто тебе в этом не помешает. Ты будешь свободен от условностей и хуиных комплексов, которыми напичкал тебя красножопый совок, который только и стоит того, чтобы засандалить ему километровым хуилой, чтоб разорвать к ебеням все его задроченные кишки и чтоб издох он в страшных муках не в силах отсосать сам себе!..
Слова пролетали мимо меня, почти не затрагивая сознание. Заботило меня одно: Мулька лежала уколотая, а Джеф набирал в шприц, уже ширнувший четверых сегодня (а за все время его жизни?..), остатки мульки. Сколько их? Сколько мне достанется? И достанется ли вообще?
Но Джеф закончил процедуру выбирания и улыбнулся. Он улыбнулся мне: - Готов? В горле стало неудобно, словно мне вставили, без на то моего согласия, чужой протез. Горький и скребущий.
Я судорожно кивнул, рукав и так у меня был закатан выше локтя. - Может сядешь? Сказать, что я сел, значит соврать. Я бухнулся на холодные жесткие ступени и протянул руку.
- Поставь локоть на колено. - Приказал Джеф. Пришлось повиноваться. - Нефедыч, перетяни ему. И Нефедыч обхватил своими лапами мою несчастную руку. - Не смотри, если страшно, - Разродился советом Джеф, но я решил, что мне не будет страшно, что я буду смотреть как...
Игла вонзилась в мою руку. Боли почти не было. Разве что самую малость, на которую и внимание обращать совестно.
- Классные веняки. - Шептал Джеф. - В такие с закрытыми глазами ширять можно.
Пока он это говорил, в шприце показалась кровь. Моя кровь. Сейчас... Нефедыч убрал сдавливавшие руки и Джеф начал медленно вводить в меня мульку. Наркотик. Неужели это я?..
- Если станет нехорошо, говори сразу. Я замотал головой. - На приходе резких движений не делай и закр

[Огненная]

Библия программиста

1 В начале было слово, и слово было 2 байта, а больше ничего не было.

2 И отделил Бог единицу от нуля, и увидел, что это хорошо.

3 И сказал Бог: да будут данные, и стало так.

4 И сказал Бог: да соберутся данные каждые в свое место, и создал дискеты, и винчестеры, и компакт-диски.

5 И сказал Бог: да будут компьютеры, чтобы было куда пихать дискеты, и винчестеры, и компакт-диски, и сотворил компьютеры, и нарек их хардом, и отделил хард от софта.

6 Софта же еще не было, но Бог быстро исправился, и создал программы большие и маленькие, и сказал им: плодитесь и размножайте, и заполняйте всю память.

7 Hо надоело Ему создавать программы самому, и сказал Бог: создадим программиста по образу и подобию нашему, и да владычествует над компьютерами, и над программами, и над данными. И создал Бог программиста, и поселил его в своем ВЦ, чтобы работал в нем. И повел Он программиста к дереву каталогов, и заповедал: из всякого каталога можешь запускать программы, только из каталога Windows не запускай, ибо маст дай.

8 И сказал Бог: не хорошо программисту быть одному, сотворим ему пользователя, соответственно ему. И взял Он у программиста кость, в коей не было мозга, и создал пользователя, и привел его к программисту; и нарек программист его юзером. И сидели они оба под голым ДОСом, и не стыдились.

9 Билл был хитрее всех зверей полевых. И сказал Билл юзеру: подлинно ли сказал Бог: не запускайте никакого софта? И сказал юзер: всякий софт мы можем запускать, и лишь из каталога Windows не можем, ибо маст дай. И сказал Билл юзеру: давайте спорить о вкусе устриц с теми, кто их ел! В день, когда запустите Windows, будете как боги, ибо одним кликом мышки сотворите что угодно. И увидел юзер, что винды приятны для глаз и вожделенны, потому что делают ненужным знание, и поставил их на свой компьютер; а затем сказал программисту, что это круто, и он тоже поставил.

0A И отправился программист искать свежие драйвера, и воззвал Бог к программисту и сказал ему: где ты? Программист сказал: ищу свежие драйвера, ибо нет их под голым ДОСом. И сказал Бог: кто тебе сказал про драйвера? Уж не запускал ли ты винды? Программист сказал: юзер, которого Ты мне дал, сказал, что отныне хочет программы только под винды, и я их поставил. И сказал Бог юзеру: что это ты сделал? Юзер сказал: Билл обольстил меня.

0B И сказал Бог Биллу: за то, что ты сделал, проклят ты пред всеми скотами и всеми зверями полевыми, и вражду положу между тобою и программистом: он будет ругать тебя нехорошими словами, а ты будешь продавать ему винды.

0C Юзеру сказал: умножу скорбь твою и истощу кошелек твой, и будешь пользоваться кривыми программами, и не сможешь прожить без программиста, и он будет господствовать над тобой.

0D Программисту же сказал: за то, что послушал юзера, прокляты компьютеры для тебя; глюки и вирусы произведут они тебе; со скорбью будешь вычищать их во дни работы твоей; в поте лица своего будешь отлаживать код свой.

0E И выслал Бог их из своего ВЦ, и поставил пароль на вход.

0F General protection fault

[METALHEART]

1. Метрополитен - это вид транспорта, которым можно воспользоваться в исключительных случаях. Например, Ваш 600-й "Мерседес" в мойке, новый телохранители ещё не подогнали, а Вы очень торопитесь. Воспользуйтесь метрополитеном, среднестатистическое число заказных убийств в этом виде транспорта намного уступает общепринятым в Вашем кругу.
2. Не следует совать сто баксов в щель для жетонов.
3. Если Вы вышли на перрон, а состава нет, то так в натуре может быть,
Вас никто не кинул.
4. Если за окном стало темно, это не ночь - это вы конкретно въехали, типа в туннель.
5. Если Вы хотите дать бабки на чай швейцару, дайте машинисту - двери открывает он.
6. Для остановки поезда не надо пугать машиниста пистолетом и обещать урыть всю его семью вместе с Метростроем.
7. Прибор ночного видения не улучшит пейзаж за окном.
8. Конечная станция - это совсем не то, что Вы подумали.
9. Дежурная по станции метрополитена не называется метрополит.
10. И наконец, если Вам понравилось так прикольно кататься, не надо рыть на даче новый метрополитен, достаточно лишь купить эскалатор.
_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[METALHEART]

Отче наш, иже иси в офиси. Да будет легок труд наш. Да уедет в отпуск начальство наше. Да исполнится воля наша. Аки на работе так и дома. Отгул насущный дай нам сей день. И отпуск на сию неделю. И каникулы на сей месяц. И прости нам прогулы наши. Как и мы прощаем начальству нашему. Не введи нас в понижение. Но избавь нас от сверхурочного. Ибо есть твое царствие в повышении жалования и сокращении трудового дня. И подай нам Асю, иже без нее не есть сия работа царствие небесное. И погреби сисадмина под сонмищем дискет и компактов, чтобы гореть ему пламенем синим. Раскинь, Господи, райские кущи в виде баров и пабов по офису, ибо езмь сие великоблажие рабов твоих. Не покинь, Господи в трудные часы забвения утреннего, дай силы
преодолеть тяготы головные. Сделай, Отче, весь мир зеленым, ибо зеленый лучший цвет в мире твоем, как и цвет американских .рублей. Обрушь на наши головы град из долларов, евро и прочих благ. И возьми это лепту нашу в виде благодарственной молитвы

Во имя контрола, альта и святого делета. Резет?
_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[METALHEART]

1. Зайти в аптеку с подругой и перед прилавком громко спросить, какая марка ей нравится.
2. Войдя в аптеку, позвонить по сотовому телефону и спросить:
"Дорогая, мы сегодня как - предохраняемся?"
3. Встать перед прилавком с линейкой и калькулятором, и прикидывая на линейке, долго тыкать в клавиши.
4. Сравнивать фотографии на упаковках с фото своей тещи.
5. Громко закричать "Эх, была - не была!" и скупить все запасы.
6. После покупки загадочно сказать "сегодня - русская рулетка", после чего проткнуть один из презервативов сквозь упаковку иглой и демонстративно все перемешать.
7. Спросить продавщицу, есть ли лотерея, если пришлешь изготовителю пять использованных изделий.
8. Просить продать вам "ну... эти", и злиться за то, что
Вас не понимают.
9. Купить "Виагру" и интересоваться, какое количество презервативов нужно приобрести в расчете на одну таблетку.
10. Требовать на изделиях надписи "Hе испытано на животных".
11. Спрашивать у окружающих, что они думают по поводу этой марки.
12. Пытаться поменять упаковку жевательной резинки на три пачки презервативов, а на возражения говорить "А по телевизору обещали".
13. Стоя у витрины, прикрикивать: "Hадо же! Мой любимый цвет! Мой любимый размер!"
14. Шумно заявить подруге "Выбирай! Я угощаю!"
15. Стоя перед прилавком громко бормотать "а с этими у нас старшенький появился.. а с этими младшенький".
16. Требовать изделия периода советского времени, объясняя, что с ними так много связано.
_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!

[METALHEART]

Заболела наша повариха - офис сегодня без обеда. Наверно, шофёр её всё-таки отъебал, прошмандовку, вот она и слегла от радости.
Что делать, выперлась посмотреть чё бы употребить. На голодный желудок нифига не думается.
Денег в кармане - два рубля. Банкоматов рядом - нихуя. Переть надо. Лень.
Покрутилась, покрутилась - вижу вывеску "Мы, блять, ОТКРЫЛИСЬ!". Хорошо, думаю, посмотрим что они там наоткрывали и принимаете ли вы кредитки.
Оказался японский ресторан. Вот только рыбы сырой мне не хватало.
Ну, думаю, хрен с ним, сжелудком - буду помирать молодой.
Захожу, сажусь. Милые девочки окружают заботой, все порхают вокруг, а я, как принцесса, с вирджинией слимс. Только мундштука 30-ти сантиметрового не хватает для полной картины маслом. Мужики за стойкой роллы прессуют, среди них обязательно один японец. Типа для колориту. В некачественных японских заведениях подсовывают вместо японца китайца или вообще казаха - типа народ и так проглотит. Тогда в меню появляется еще один пункт - кумыс.
Музычка ничего.
Ничего общего с японской. Тыц-дыц какой-то. Все уши засрали, пока сидела.
Естественно, сразу заказала зелёный чай. Единственное, что обязательно заказывать и в китайском и в японском ресторане - так это зелёный чай. А если заказать с жасмином - вот тут-то сразу и определяется качество заведения. Практически все, в которых я была лажаются уже на качестве и подаче чая. Тут вроде обошлось. Конечно, с китайским чаем Оолонг не сравнить, ну да ладно.
Чашка, как мне показалось, куплена в Икее. С иероглифом "ИКЕА". Пиздец.
Для начала, как и полагается, подали салатик. Заказала супчик, роллы и рисок жареный с овощами.
Супчик оказался со всё теми же несносными грибами сянгу, креветки в нём были чрезмерно брутальные - огромнейшие усы. Чуть не испугалась, когда передо мной поставили мисочку, а из неё торчат красные усы. Малоаппетитно.
Роллы с тунцом в такой коже, как покрышки на колёсах - не разжуешь. Хоть проси нож с вилкой и разделывай их по кусочкам. Никаких палочек не хватит. Рис ничего так. Самое большое по объему блюдо оказалось. Пришлось недоесть.
Напротив сел огромнейший мужик с еще более большой бабой. Сразу заказали пиво. Суки, мне еще пол дня работать, а они уже пьют! Сегодня же пятница! Я не выдержу до вечера. Пересела к ним спиной.
Еще хуже стало - за стойкой стоял один из моих идеалов. Мужчина-орангутанг. Пришлось уткнуться глазами в рис, чтобы хоть проглатывать могла. Пиздец, называется, пообедала.

Когда принесли счет аж противно стало. Даже за зелёный чай 200 р. сняли. В китайском ресторане на сумму, указанную там можно было накормить национальный оркестр Украины, или, даже, футбольную команду. Заказала по одному блюду типа супчика с яичком и, блять, сянгу, пару гулаоджоу - вот тебе и обед на всю команду. А тут наложат на огромном блюде три рисины - смакуйте, говорят, вы сюда не обжираться пришли, а о душе, блять, подумать. Нахуй японские рестораны. Китайские всё-таки лучше - и дешевле, и как-то попроще, без пафоса и заёбов.
_________________
HEAVY METAL RULES!!!!!!!!!!!!