[Lemur]

[tat]

**
Выпьем за Пуну в верховьях Яркона
На перекрестках Сиона, в ашрамах Адара
Где цена за грамм, помноженная на чудо,
Не превышает дохода за ночь.
И заодно выпьем за Будду.
За интеллектуальную, бля, честность,
Девкою быть переставшей - немного
Виски Нокандо, от Вас не убудет.
А пиво выпьем за лучшего бога,
Которого нет. Не было. И наверно не будет.

***

В споре о вечном, о съеденных рыбках - и
занятых выбором задницы стульев,
Хочется честно (почти по Прокрусту),
Поуменьшать осознание факта - что
Лучшие зерна клюет, кто меняет
Свободу - на мыло, и вкус – на искусство.

Мир протекает. По- гераклитски,
В пошлом стремленье занять Lebensraum -
Смысл аберраций - в открытии шлюза.
Если оружие – смех надо всеми,
Значит свобода (в контексте «навеки»)
- суть ощущение издохшего вкуса.

Вам надоела viva svoboda?!
Вас затошнило от воли народа?
До самых печенок от пищевода -
Вышла в тираж либеральная гадость.

И запах трагедии больше не в радость.
Болотная, Смольный, осточертело.

Угомонитесь , голубчик....
Поручик.
Они просто верят в
Права человека и гражданина,
А вам остается –
новой России гранитное тело.
***
Н.М

Процесс плетения -
Игра в бисер - подробно описан
В стакане, ядренностью равной удару прикладом
По срамному месту у прав человека и гражданина
Прикройте его хармсовским матом, мистер.
Встаньте. Снимите щеколду.
Спросите кто я.

Ave Constanta.
Азъ есмь постоянен как уровень энтропии
Ночью, в отдельных ашрамах Адара
По производству богемного лоска
Пятой колонны пьяный поручик.
Мечей и оралов, женщин красивых
И битых стекол любитель, Ave.

Если по-гойски, то –
Idem per idem - в значенье
Что всё не имеет значенья: всё было когда-то
Это как понимать Сократа втуне,
Путь выбирая к себе ото лжи покороче
Я – гуманист и алхимик металла, а впрочем
греческий гнозис всегда был хорош к вечерне

[tat]

На смерть Маркеса


***
Как пелось однажды: нас не догонишь.
В смерти писателей и поэтов
Собственное горе становится чище,
Я пользуюсь их окончательным уходом,
Чтобы говорить о любви, цитировать Ницше
И Маркес, счастливейший из мертвых,
легко прощает такие обиды.
(Дальше последуют фразы «А помнишь?»)

Нервную обстановку. Крики скотины.
Пот, где проходит линия фронта
Где мы лежали в зарослях чапараля,
Мудро сменив коньяк на кальвадос,
Вокруг нас летали черные птицы,
Красивые девушки с распущенными волосами
Шили саваны. Атлас и сатины.
По этому шороху узнавали друг друга
Мы, советские дети Макондо.

Книги, имеющие вкус, запах и цвет.
Карассы полковников, мертвых птиц и лет.
Мне бы еще бы как бы хотелось.
Но не сложилось. Нет.

[tat]

Захотелось поиграть в бисер. Менять размер, стиль, издеваться над рифмой, но при этом сохранять внутреннюю целостность. С казано-сделано.

Как говорил пьяный Суинберн
Викторианским девицам:
Курица – не птица,
Бабы – не люди,
Время забыться.

Те улыбались от уха до уха:
«В век Агасфера,
Где вы найдете покой
Во спасенье?»

Гадкий Суинберн,
Зол и прекрасен,
Распространяет запах любви,
Опасен, чертовски опасен!

Время забыться.
Ни пера и ни пуха,
Ни души и ни тела.
Но тлен в воскресенье
- плохая примета,
В этом всё дело.

Поэт страдает мизантропией.
Навязчивыми идеями.
Решает, страдая, апории.
Улиссом назовет моего сына
А дочь – Энтропией.
Глорией.

Идите, Суинберн, в баню,
Где Кали Премудрая
Ежечасно гремит цепями
Знания.
Письма Ганеши читает днями,
По ночам издеваясь над шудрами,
Разрушает мироздание

[tat]

написала бабско-сентиментальное.


Он уехал в Испанию этим вечером
Фотографивать птиц и лесные озера,
На висячих мостах упражняться в ладино.
Держать ее за руку, Adio Kerida
Как-то забылось, что ничто не вечно,
А если что вечно - так клин клином.

Жар. Ненавижу. Мой дом – синий
Альпийский луг на краю Эребора
Где мы провели с тобой лучшее детство
(Простите скорее мне это кокетство
Просто я - баба, а для баб - память
Священнее Андалузского собора. )

Я тут. Сижу возле мрачного бара.
Считаю баранов, сужу об искусстве,
О роли да Винчи в теории боли.
О том, что козел. И вообще о разном.
Теперь меня мучает астма воли.
Испанцы. Евреи. Русские.
А вдобавок - отсутствие алкоголя.

[tat]

В этом сложном и изменчивом мире,
Состоящем из искр и иных измерений,
Из верлибров любви и источников света,
Живут мудаки, чей экзистум уместен,
Как менопауза у поэта.

[tat]

Зима драматургов в Латинском квартале
Проходит уныло в сезонной печали
Сначала шалили,таблетки глотали
Пути к совершенству наощупь искали,
Беседы, чаечек, котейки и шали.

Уж если родились – вам нужно влюбиться,
Влюбились – жениться. Женились-напиться,
Как все эфемерно, - стонать и грузиться,
Вам шашечки? Ехать? Грешить? Помолиться?
Как все надоело, особенно, лица.

[pchol68]

Уж если родились – вам нужно влюбиться,
Влюбились – жениться. Женились-напиться,
Как все эфемерно, - стонать и грузиться,
Вам шашечки? Ехать? Грешить? Помолиться?
Как все надоело, особенно, лица.


на злобу дня)))

[CPAM]

Понравилось )

[tat]

я решила себя попробовать в политическом пиаре, расхваливать наших кандидатов (ну, кто больше даст). проба пера.

Вот вы говорите – выборы
И кандидаты – козлы,
Мошенники, жулики, п*доры
И «русские» алкаши.

Распилом бабла занимаются,
В бюджете проделав дыру,
И баб молодых домогаются
На темном паркетном полу.

Вот вы говорите - предатели,
В связке с унылым говном,
Могут лишь кур - избирательниц
Очаровать языком.

А я вам скажу – погодите-ка,
Не станем судить наперед
У них ведь масса достоинств то,
И эта масса растет.

Вот Биби – ценитель прекрасного,
Отелей, поездок, машин,
Опять же, всегда выделяется
В толпе коренастых мужчин.

У Либера есть борода.
У Герцога есть Авода.
Захава – стройная баба,
И не распинала Христа.